— Шёл второй год войны. Вовсю требовался лес. Кадровые рабочие не справлялись с планом. Да и как его выполнить, если все здоровые мужики на войне?! Остались жёнки, подростки да инвалиды… Вот они с ноября до весны и возились в снегу по разнарядке. Отказаться нельзя: все планы по заготовке леса спустили на колхозы.

Наш колхоз был передовой. Председатель Попова – женщина хоть и строгая, но справедливая. Ни одному колхознику не дала умереть за всю войну.

После октябрьских праздников нас отправили в лес на заготовку.

Все жили в общем бараке. Он стоял на самом краю лесобазы «Борисовец». Сварганили его на скорую руку. Барак был длиннющий! Посерёдке — две печи с плитами, вдоль стен — нары, штук сорок. По углам барака, за занавесками, жили семейные.

Военные зимы были ледяные, снега метровые… А мы с 6 утра до позднего вечера на морозе. До делянки километра два – пока дойдёшь до своей ёлки…

А в лесу ёлки – королевы! Высотой иные – до сорока метров. Толщиной – не обхватишь! Вот мы весь световой день и «танцевали» вокруг них. Ведь её, родимую, прежде чем спилить, надо было почти до земли отрыть от снега. Норма была – 10-15 ёлок в день.

Мне уже семнадцать годков было: девка жилистая, работящая. За три зимних года была и сучкорубом, и возчиком, потом и лесорубом. Вот тут-то я и отличилась — норму перевыполняла.

К 8 Марта 1943 года нам, ударницам, дали премию: по полтора метра чёрного сатина. Я своей премии очень обрадовалась. А что с ней делать? На платок не годится, на жакетку не хватает, для юбки тонковата… Придумала: сошью себе комбинашку!

В одно из воскресений отпустили домой (за 12 километров): помыться в бане, привезти съестное. Дома в сундуке с приданым я нашла две катушки чёрных ниток. Потом в бараке при коптилке связала верх, низ, а потом сшила и саму комбинашку.

А похвастаться охота. Однажды приболела, лежу на нарах. Старик Михаил одноногий печи топит. Дай, думаю, хоть перед ним покрасуюсь. Тихонько надела обнову, валенки обула и побежала мимо Михаила (якобы до ветру надо было). Тот на меня глянул и обомлел: «Ну, девонька, до чего же ты баска!». А мне того и надо было.

К 1 Мая опять премия: полтора метра белого полотна. Тоже комбинашку сделала, но уже «ришелье» вышила. Я не одна такая была – другие девки тоже что-то вязали-вышивали.

Называли мы эти премии Сталинскими. Гордились ими. Не всем их давали, только ударницами. И до сих пор эту премию храню. Только передать некому: не хватило на меня жениха. На войне полегли наши суженые…

Записала Алевтина Арнаутова.