– Елена, в одном из интервью Вы говорили, что у Вас была мысль сменить профессию. Что заставило Вас изменить свои взгляды и вернуться к музыке?
– Да, действительно, однажды я поддалась впечатлению, что в музыке мне ничего не добиться. Кем я только не работала после того, как окончила высшее музыкальное заведение в Москве, – успела попробовать себя и в бухучёте, и во многих других специальностях. И так продолжалось до тех пор, пока я не оказалась на концерте, где выступала девушка, с которой мы учились в одно и то же время в Москве, – скрипачка Алёна Баева. Чем больше я смотрела её выступление, тем больше задавалась вопросом, а что же я делаю? Неужели моё обучение прошло зря? Именно тогда я и приняла решение вновь вернуться к музыке.
– Вы с самого начала хотели играть непременно на органе?
– Орган – совершенно особый инструмент. Мне кажется, в момент игры на этом инструменте музыкант словно переносится в иное измерение. Особенно это касается старинных органов, «возраст» которых может достигать трёх и более столетий. В Риге, где я работаю, очень много хороших органистов, чему способствует не только образование, но и наличие уникальных инструментов в костёлах. Причём огромное внимание уделяется в первую очередь церковной музыке, «кирхенмузик». Во многом такой акцент на органной музыке связан с тем, что Латвия – маленькая страна, которая сейчас ищет своё место в этом мире и старается создать собственную культуру. Поэтому сфера искусства активно финансируется государством. В Оренбурге раньше выступать было сложнее, так как с органами не всё было так просто. В недавнем времени в католическом костёле появился электронный орган, а потому это может стать хорошим подспорьем для будущих концертов известных инструменталистов.
– А как воспринимают эту музыку слушатели?
– Порой с неменьшим волнением, чем сами исполнители. Орган огромен, и раньше слушатели не видели музыканта, однако в наше время на концертах ведутся трансляции, когда сидящие в зале могут наблюдать за всем, что происходит, как меняются эмоции на лице музыканта. Причём на концертах никогда не бывает недостатка в зрителях. Когда я давала свой самый первый в жизни концерт, у меня было всего четыре слушателя. А спустя время у меня постепенно появилась своя аудитория.
– На своей странице в соцсетях Вы написали, что всегда с особым трепетом ждёте концертов в Оренбурге и Москве. Как они проходят?
– Для меня это родные города. В Оренбурге я родилась и училась в школе и музыкальном колледже, в Москве я получила высшее образование и работу. Поэтому концерты в этих городах для меня особые, наполненные своеобразной атмосферой, которую чувствуешь только в месте, с которым тебя связывают родственные узы. На концертах всегда очень много народу. И что меня особенно удивляет и радует – процент молодых людей с каждым годом увеличивается. Раньше мне казалось, что зрителями концертов органной старинной музыки в основном являются люди зрелого возраста, старше 45 лет. Оказалось, что среди ценителей немало молодёжи. Это не может не радовать.
– Сколько требуется времени, чтобы стать полноценным органистом?
– С уверенностью могу сказать, что учатся этому всю жизнь. К игре на органе меня в Москве допустили уже на старших курсах. В то время
я училась на музыкального теоретика, так как на обучение по классу фортепиано, куда я стремилась изначально, претендовало слишком много абитуриентов, и я выбрала другую специальность. Но, даже окончив институт, работая по специальности и даже организовывая собственный фестиваль, я всегда говорила себе, что мне необходимо улучшать свои навыки владения инструментом. Очень многое в жизни музыканта зависит от верного выбора наставника. Я приходила к различным учителям, однако мой выбор оказался неожиданным даже для меня. Моим наставником стал практически мой ровесник, который был участником одного из моих фестивалей. Он виртуозно играет на фортепиано, клавире, органе и многих других инструментах. И я очень рада, что он согласился. Ведь музыкант продолжает развиваться только в том случае, если продолжает учиться.