Готовили к параду, а попал на войну
– Александр Иванович, чем Вы занимались до армии и как попали в Чечню?
– Родился в Оренбурге, вырос в семье рабочих, родители трудились на шёлкокомбинате. После окончания семи классов поступил в профессиональное училище. Окончив СПТУ, два года до армии отработал токарем на шёлкокомбинате. В 1994 году был призван в армию. Служил в отдельной дивизии оперативного назначения, часть находилась в Москве. Попал я в роту батальона парадного расчёта, одиннадцать месяцев служил там. Нас в тот момент готовили к параду на Красной площади, посвящённому 50-летию Великой Победы. Но пришёл приказ о командировке в Чеченскую Республику. Назвали 15 человек, никто из нас не отказался, в том числе и я. У меня в семье оба деда прошли Великую Отечественную войну, а братья служили в Афганистане. Поэтому у меня и мысли об отказе не было.
– Первое впечатление о войне, каким оно было? Ведь наверняка о ней Вы знали только из книг и кинофильмов?
– Однозначно могу сказать, что это не та «войнушка», в которую мы все играли в детстве. О том, что это война, мы не думали, даже когда летели. Знали, что это приказ и есть такое слово «надо». Наверное, только уже спустя некоторое время, мы начали осмысливать, что это такое – война. По сути, это смерть, кровь и грязь. И через всё это нам, молодым 18-летним парням, пришлось пройти.
– Сколько там прослужили?
– Почти до конца срока службы, всего 6,5 месяца. Служба проходила в основном в горной местности, мы занимались освобождением аулов от бандформирований.
– Что для Вас было самым сложным?
– Выжить и вернуться целым и невредимым. И ещё очень непросто было терять своих боевых товарищей.
– Ранения были?
– Нет, меня судьба оберегала от этого, а вот товарищей терял. В декабре под Хасавьюртом у нас погиб командир взвода, а также товарищ, с которым вместе призывались.
– Вам лично приходилось попадать в опасные моменты?
– Как же на войне без опасных моментов? Вся война – это один большой опасный момент. Приходилось сопровождать военные колонны, соответственно, попадали под обстрелы боевиков. Участвовали в операциях с ОМОНом, сопровождение бронетехники. К примеру, был такой момент, перебазировали полк на другое место дислокации и попали под перекрёстный обстрел. Двое суток длился бой, боевики укрепились на так называемой «нефтевышке», там когда-то была нефтяная станция. Мы её двое суток не могли взять. Когда потери у нас среди раненых и убитых стали большие, поступила команда к отступлению на боевые позиции. На следующий день мы просто обманули боевиков, пустили первой бронетехнику, а сами обошли высоту с тыла и в итоге выбили бандитов.

О врагах
– Александр Иванович, люди, которые Вам противостояли на другой стороне фронта, как Вы их воспринимали на тот момент?
– Безусловно, видел в них врагов. Но это относилось только к тем, кто держал в руках оружие. А сами чеченцы на тот момент для нашего понимания тоже были разными. Ведь среди них были мирные жители. Иной раз приходилось заезжать в сёла и аулы и сразу вспоминались сюжеты из фильмов о Великой Отечественной войне, где нашим солдатам на броню кидают цветы. Такие случаи были и у нас, в такие моменты мы сразу понимали, какие чувства испытывали наши деды. А бывала и другая встреча – бегали за нами с метёлками, вроде как показывая – выметайтесь отсюда, что вы тут забыли на нашей земле. Всё это зависело от конкретных людей, от подачи тех же старейшин в каждом ауле.
Те, кто нам противостоял, были в основном наёмники, приехавшие из разных концов мира, чтобы заработать большие деньги. Хотя, конечно, были среди них и сами чеченцы, но в процентном отношении их было не так много.
– Если говорить о военной подготовке, с Вашей точки зрения враг был достойный или всё-таки это был своеобразный сброд с оружием в руках?
– Большинство были подготовленными, знали, как выстроить оборону, как построить укрепрайоны, хорошо умели маскироваться. Другими словами, прошли хорошую военную подготовку. А были и те, кто, как говорится, воевал ради очередной дозы – наркоманы.

Война и жизнь
– Что помогало Вам сохранить рассудок в ситуации, где всегда рядом смерть, кровь и жестокость?
– Такого рецепта, как всё это пережить, не существует. Здесь всё индивидуально и многое зависит от самого человека. Скорее всего, просто думал, чтобы не свалиться в ту психологическую яму, из которой многие наши товарищи выкарабкаться не могут до сих пор. Хотя и прошло уже много лет. Для меня и сейчас тяжело это всё переносить, но как-то стараешься не вспоминать, ищешь отдушину в своей семье, в детях. Занимаюсь любимыми делами и в итоге забываю про то, через что пришлось когда-то пройти.
– После тяжёлых боёв чем обычно занимались?
– Жили! Просто отдыхали, там была хорошая природа, рядом росло много ягод. Поэтому часто собирали ягоды, грецкие орехи.
– Собирали ягоды, значит, Вас плохо снабжали?
– Нет, со снабжением у нас в части всё было хорошо, кормили нас тоже хорошо. Часто меняли обмундирование, почти через каждые три месяца.
– Что двигало Вами и Вашими товарищами на этой войне: сохранение территориальной целостности страны, защита местного населения от бандитов, месть за погибших друзей?
– Скорее всего, это совокупность всего перечисленного вами. Мы ведь тогда были совсем молодыми. Как говорится, если Родина сказала надо, значит, надо. А сейчас уже понимаешь, что если бы тогда не были введены войска в Чеченскую Республику, то на этой территории уже было бы нечто другое, которое бы угрожало целостности всему нашему государству.

«О войне не говорим»
– Александр Иванович, с Вами служили земляки-оренбуржцы?
– Было несколько парней из Оренбуржья – старшина роты был родом из Первомайского района, ещё один товарищ из этого района и со мной служил парень из Тюльганского района. А в дивизии очень много было наших, оренбургских ребят. Сейчас периодически встречаемся, поддерживаем переписку.
– Когда встречаетесь со своими товарищами, да и с теми ребятами, которые прошли Чечню, о войне говорите?
– Нет, о ней редко. В основном беседуем о жизни, о тех насущных проблемах и делах, которые есть на тот момент. Многие из нас занимаются патриотическим воспитанием молодёжи, поэтому говорим об этом.
– На Ваш взгляд, в нашем обществе парни, прошедшие чеченскую войну, не обделены вниманием в сравнении с теми, кто воевал в Афганистане?
– Я такого различия не вижу, внимание, на мой взгляд, ко всем ветеранам боевых действий одинаковое. Общность чеченцев такая же сплочённая, как и афганцев. То, что мы мало светимся, наверное, просто не пришло наше время.
– А то, что Вас называют чеченцами, не коробит?
– Нет, мы уже привыкли!
– Как вы считаете, война повлияла на Вас лично?
– Война в каждом, кто её прошёл, оставила свой след. Каждый из нас по-другому стал относиться к самой жизни. Главное изменение – это то, что я научился ценить жизнь и её смысл.
– Часто можно услышать фразу: «на войне даже атеист вспоминает о Боге, становится верующим», так ли это?
– Было и такое. Поясню на своём примере. Наша дивизия была отправлена в Чечню одной из первых в декабре 1994 года. Когда по телевизору показали, что её вводят в Чечню, это увидели мои родственники в Москве. Одна из моих двоюродных сестёр приехала в часть вся в слезах: «Мы тебя не отпустим никуда!». Дело в том, что её супруг был майором, сама она была прапорщиком, и, скорее всего, могли, что называется, отмазать. Я ей объяснил, что нас готовят к параду и в Чечню никто направлять не собирается. В ответ она мне дала крестик, сказала, что он освящён и чтобы я его забрал с собой. Этот крестик был всю войну со мной. Как-то с базы мы забрали вновь прибывших офицеров, боеприпасы и отправились на место дислокации. Ехали мы в первой колонне, и, не доезжая до серпантина, у нас на БТРе отказала подача топлива. У него вообще два бака – есть автоматическое переключение баков, есть механическое. Мы решили, что закончилась солярка в одном из баков и не сработало автоматическое переключение. Я полез переключать вручную, но всё равно мы заглохли. Оказалось, что забилась трубка, и, соответственно, сам кран из-за этого не срабатывал. Командир полка спрашивает: «Сколько вам надо времени, чтобы привезти в порядок БТР для сопровождения колонны?». Я ответил – максимум пять минут. Он отдал приказ перестроиться и ехать колонне дальше. Мы вместе с водителем остались на месте. Как раз это было любимая точка боевиков, где они часто ставили мины. Когда БТР отремонтировали и начали нагонять нашу колонну, то по рации услышали, что первый наш БТР попал на мины, тут же и КамАЗ попал на них, но обошлось, погибших и раненых не было. Они благополучно добрались до места дислокации. После того как мы проехали эту местность, офицеры послали сапёров, и те обезвредили семь противотанковых мин. Тогда и пришла в голову мысль, что сидит на плече ангел-хранитель и защищает меня.
– Что бы Вы посоветовали молодому, «зелёному» бойцу, неожиданно попавшему на войну?
– В первую очередь не отворачиваться от тех, кто рядом с тобой, никогда не предавать товарищей. Второе – посоветовал бы выполнять всё то, что от тебя требует командир. И, как говорится, «дружить со своей головой», не быть опрометчивым.
– Сейчас бы, если возникла необходимость, отправились бы на войну?
– Да, поехал бы. У меня была попытка в 2002 году уехать по контракту туда, но по определённым причинам не получилось. Когда у тебя уже есть военный опыт, то, глядя со стороны, думаешь, почему мы, опытные, должны отсиживаться, а юные пацаны воевать.
– Праздник День защитника Отечества – Ваш праздник?
– Без сомнения – да. Но я считаю, что это праздник всех тех, кто стоит на защите Родины, не только на поле боя или неся службу в армии. Для меня защитник Отечества, пусть даже, может, он и в армии не служил, тот человек, который отдал стране частицу себя. Тот человек, который стоит у станка, или трудится в поле, или своим делом и работой помогает людям и стране, тоже защитник. Разве победили бы мы в Великой Отечественной войне, если бы не те люди, которые трудились в тылу? Вот они и есть настоящие защитники Отечества.