"Умер друг у меня - вот какая беда..."

Павел Чиков

20 июля в истории театра драмы имени Горького отмечен как день кончины народного артиста России Виктора Антонова. Вот уже три года, как нет его с нами... Он умер, не дожив двух дней до своего 65-летия.

Накануне двух памятных дат в редакцию пришел заслуженный артист России Павел Чиков: долгие годы Павел Георгиевич дружил с Виктором Николаевичем, и потому поделился своими воспоминаниями о друге, которые мы сегодня публикуем.

Он пришел в наш театр осенью 1971 года. Сорокалетний, высокий, стройный - красавец-мужчина. Волосы густые, темные, с чуть пробивающейся сединой, будто посеребренные, серые глаза с грустинкой и обворожительная улыбка - все это создавало эффект магнитного притяжения. Многие женщины потеряли сон... Даже мужчины-актеры поговаривали: "Вот это да! Наконец пришел настоящий "герой"! Находка для театра!"

Таким предстал пред наши очи Виктор Николаевич Антонов, приехавший из Кемерова.

Все с нетерпением ждали его дебюта. Молодой режиссер Гуревич выбрал на Антонова пьесу Ж. Ануя "Жил был каторжник", в которой Виктор Антонов репетировал главную роль Людовика.

Состоялась премьера. И сразу огромный успех! Нескончаемые овации, зрительницы гуськом выходили на сцену и заваливали Виктора цветами. А потом пошли хвалебные рецензии, в общем, как говорят в театре: "Антонов прошел на "ура"!"

Дальше началось буквально феерическое восхождение Виктора по крутой театральной лестнице, с которой многие актеры срываются и падают вниз. Некоторые останавливаются после двух-трех ступенек, не в силах подняться выше, потому что актерская тропа, или, если хотите, судьба складывается всегда из объективных и субъективных обстоятельств, из сложнейших перипетий, отношений с режиссерами...

У Виктора Антонова все складывалось превосходно. Режиссеры разные нарасхват предлагали ему роли - одна другой лучше. И я не помню случая, чтобы он хоть одну из них провалил. Были, конечно, более яркие, запомнившиеся образы и менее удачные, но всегда, когда выходил на сцену Антонов, - это был праздник.

Быть его партнером для любого актера было величайшее наслаждение, а для зрителя - огромная радость.

Сам я актер-практик и не ставлю перед собой задачи делать театроведческий разбор его работ, это и не в моих возможностях. Мои заметки о друге чисто эмоциональные, самые простые и искренние. А то, что мы с Виктором были большими и верными друзьями до самого его последнего дня, - это известно всему театру.

У старшего поколения на памяти пьеса известного советского журналиста Генриха Боровика "Интервью в Буэнос-Айресе", по которой в театре поставили спектакль. Антонов играл главную роль журналиста Карлоса Бланко. До сих пор он стоит перед моими глазами: божественно красивый, со своим греческим профилем, с седеющей головой. С огромной трагической силой играл Антонов эту роль. Был бурный успех!

Замечу, Антонов ни в одном спектакле не надевал париков. Везде он был со своими естественными постепенно седеющими волосами, иногда приклеивал какую-то бородку. И усики с пятидесяти лет он носил собственные.

Возраст брал свое. Голова Антонова белела, морщинки на лице углублялись, но он все равно был красив. Бог одарил его яркой внешностью, чудесным сильным баритонально-бархотным голосом, стихийным темпераментом и удивительной природной органикой. На сцене, как в жизни.

Эти редкие природные качества - одна из составных его таланта. А потом бесконечный, тяжелейший актерский труд над созданием сценических образов. Изматывающие репетиции, а порой и бессонные ночи.

Зритель - главная надежда и опора артиста. Когда они верят нам, актерам, и сопереживают вместе с нами происходящие на сцене события, сопровождая пронзительной тишиной, - это самое дорогое. А потом бурные аплодисменты! Это и есть редкие мгновения актерского счастья. Ради этих мгновений мы живем, творим и существуем!

Были две постановки пьесы К. Симонова "Русские люди": к 30-летию и 50-летию Победы. Оба раза роль военфельдшера. Глобу играл Антонов. Это уникальный случай - повторить ту же роль через 20 лет! На каждом спектакле публика провожала уходящего на верную смерть с песней "Соловей, соловей, пташечка"... Антонова-Глобу бурными аплодисментами!

Я вспоминаю его "простого человека" в пьесе Василия Шукшина "Энергичные люди". Он был настолько яркий и смешной, что мы, партнеры, буквально покатывались со смеху, кто уткнувшись в колени, кто отвернувшись от зала. А зритель просто стонал от хохота. Виктор обладал и чудесным комедийным дарованием.

Одной из отличительных черт его характера была прямота и честность. Играли мы с ним в очередь одну роль за 25 лет только дважды. Сначала роль Ивана Коломийцева в пьесе М. Горького "Последние". Мне казалось, что Виктор интереснее меня выглядит в этой роли, а он, сыграв три-четыре раза, однажды подвел меня к режиссеру спектакля и прямо сказал: "Пусть Пашка играет один, мне эта роль не удалась". Меня этот поступок потряс! Редкий случай актерского мужества. Дальше действительно я играл один.

В другом случае в пьесе Буркина "Любовь и голуби" я уступил дорогу своему другу, потому что он был в роли лучше меня.

Мы сделали с Виктором программу: "Жизнь и творчество Василия Шукшина", с которой выступали на протяжении 17 лет. Где мы только с этой программой не выступали: в колхозах и учебных заведениях, на фабриках и заводах, в красных уголках и у комбайнов, в воинских частях и на кораблях во время гастролей во Владивостоке. Всюду с неизменным успехом! Выступая с таким талантливейшим и ярким артистом, я ощущал себя счастливым человеком.

Если мы два-три дня не виделись или, случалось, не созванивались, то при встрече он неизменно с укоризной говорил: "Пашка, ну что ты не звонил так долго? Я тебе звонил, но не находил дома". Мы друг без друга не могли жить...

Роль Распутина в пьесе А. Толстого "Заговор Императрицы" Виктор играл с таким блеском, так ярко, темпераментно! А как он лихо плясал в сцене с цыганками, хотя в жизни ни разу ногой не шевельнул! Всегда за кулисами можно было увидеть группку артистов, любовавшихся его исполнением Распутина.

В жизни он был удивительно простым, скромным и даже стеснительным человеком.

Правда, обладая природным чувством юмора, он с блеском рассказывал анекдоты, поэтому возле Антонова всегда толпились люди и стоял хохот, когда он в анекдотах раскручивал любимую тему о "тещах".

Но не все в жизни отпустил ему Господь Бог. Личная, семейная жизнь сложилась у Вити неудачно, и лет 12-13 он жил одинокой холостяцкой жизнью - без тепла, без ласки, без семейного очага. И это обстоятельство коварным образом подтачивало его здоровье...

В коммунистическую эпоху почетные регалии присваивали артистам крайне сдержанно и редко. Антонов получил звание заслуженного артиста РСФСР после 50-летия. Зато через 4 года (небывало короткий срок) он уже стал народным артистом России!

В годовщину шестидесятилетия Антонова был поставлен спектакль по пьесе М. Горького "Егор Булычев". Как Виктор был прекрасен в этой долгожданной роли! Юбилей его вылился в ярчайший праздник, это был юбилей любимца публики!

А какой был князь Шуйский в "Царе Федоре Иоановиче" А. Толстого! Я видел эту пьесу в Малом театре, где Шуйского играл народный артист СССР Евгений Самойлов: Антонов-Шуйский, на мой взгляд, был гораздо лучше.

Осенью 1993 года перед спектаклем "Мария Стюарт" Виктору стало плохо. Спектакль отменили, Антонова увезли в областную клиническую больницу: обширный инфаркт. Потом полгода интенсивного лечения, реабилитации. Три года прожил он после инфаркта. Сыграл еще несколько ролей. Но на наших глазах Витя угасал. В понедельник, 21 июля 1996 года, мне позвонила наша заведующая труппой Антонина Петровна Лещенко: "Павел Георгиевич, - горько вздохнула... Виктор Николаевич..." Я сразу понял - Виктора не стало. Сердце сдавило тисками. Я опускаю разговор, как нам всем было тяжело расставаться с Витей.

24 июля шла траурная панихида на улице Советской, рядом с драмтеатром, пошел моросящий дождь, но огромное количество поклонников его таланта, его верные друзья и соратники стояли и не скрывали своих слез. Открывая панихиду, я сказал: "Виктор, видишь - сама природа не согласна с твоей кончиной и плачет по тебе"...