Анна Васильева, слушательница Школы журналистики муниципального Дворца творчества детей и молодежи

Несколько месяцев тому назад, роясь на даче в старых вещах, нашла большую пожелтевшую карту. На ней было написано: "Маршруты судоходных кораблей на реке Урал, 1960 год". Рядом фотография с надписью: "М.Р. Баев, капитан катера "Пионер", г. Оренбург". Неужели по Уралу ходили суда?

Найти Михаила Романовича Баева оказалось не так-то просто. Телефон я кое-как раздобыла, но и он не помог: жильца постоянно не было дома. Пришлось добывать адрес через различные учреждения. И вот наконец я перед квартирой, как мне кажется, легендарного человека. Хотя и нет полной уверенности, что мне, незнакомому человеку, откроют. Но дверь широко распахнулась, и бодрый, подтянутый капитан Баев (я узнала его по фотографии), в фартуке и с половником в руке, воскликнул:

- Я уже заждался. Проходи скорее.

Я зашла в полутёмный коридор. С кухни доносились аппетитные запахи готовящегося блюда. Капитан закрыл за мной дверь и оглянулся:

- Ну, где ты так задержалась?

Его, видно, удивило моё молчание. Он присмотрелся и сказал:

- Что-то ты на мою-то Катеньку не похожа... Ты кто?

- Я... Аня, журналистка. Очень хотела бы поговорить с вами о судоходстве на реке Урал.

Очевидно, цель моего визита не понравилась капитану.

- А что о нём говорить? Всё, что надо было, я в своё время сказал. Извини, я что-то себя плохо чувствую, да и вообще... у меня дела...

Я не ожидала такой реакции, поэтому растерялась: почему он не хочет говорить о судоходстве? Но уходить после стольких поисков было обидно:

- Михаил Романович, я вас так долго искала! Часами стояла под дверью. Ну, может, не про судоходство, а просто про вашу жизнь? Ведь она у вас, должно быть, необыкновенная?!

Капитан вдруг улыбнулся:

- И откуда такие берутся?

- Из Оренбурга. А вы где родились?

- В Оренбурге тоже... Правда, детства своего почти не помню.

Помешивая что-то в кастрюле, капитан объяснял:

- А я тут девочку жду, племянницу. Она у меня убирается каждую неделю. Родственников-то у меня совсем нет. Про жизнь, говоришь, рассказать? Ну, слушай. Осознанная жизнь началась в 1936 году, когда меня направили служить в Балтийский флот. Не знал тогда, что покину Оренбург на долгие двадцать два года. Служба - не праздник, но почему-то именно она вспоминается чаще всего. Сейчас это время кажется беззаботным и безоблачным. Наверное, потому, что следом была война. И я, юнец, не отдохнувший ни одного дня после службы, был зачислен в действующую армию. Первые дни войны встретил в Ленинграде. Почти сразу же меня назначили капитаном военно-морского катера и дали команду в пять человек. Атака на Ленинград в августе нас поначалу не затронула. К осени город был блокирован только с суши. Работа была тяжелейшая, суда приходилось водить и днем и ночью. Возили не только боеприпасы, но и людей, продукты... А потом, в 1943-м, начали прорывать блокаду. Это был самый трудный год в моей жизни. Искали подводные мины, спасали тонущих людей. И всё это под рёв вражеских самолётов, под непрестанный огонь орудий... Но, всё это позади... Балтфлот внёс достойный вклад в разгром фашистских захватчиков. Мы с честью выдержали испытания войны. Во время прорыва блокады я получил контузию головы и провёл в госпитале долгие дни. Несмотря на то, что операция была успешной, правым ухом я до сих пор не слышу.

После войны жизнь М.Р. Баева потекла так же, как и у всех обычных людей. Он женился и остался жить на родине жены в Латвии. Вскоре решил получить высшее образование. В институт судоходного транспорта его приняли без экзаменов ввиду многочисленных наград (орден Красной Звезды, орден Ушакова, медаль "За отвагу"). Учиться на командира катера было нетрудно: война уже выучила почти всему. Через несколько лет Михаила Романовича всё же потянуло в Оренбург. Вернулся он в родной город в 1958 г., уже опытным капитаном. В то время в степной столице профессия капитана еще не была экзотической. Баеву был доверен один из лучших катеров - "Пионер", с командой в 12 человек. Задание было поставлено чётко: перевозить грузы разного назначения по судоходной линии Оренбург - Гурьев. В те годы судоходству отводилась значительная роль в экономическом развитии области. Водный транспорт давал возможность организовать регулярный подвоз соли к месту лова, удешевить экспорт рыбы, решить ряд других вопросов.

- Вот и начали работать, - рассказывает Михаил Романович. - Условия, если честно, были неподходящими. Не было устроенных пристаней, загружали катер где попало. После чёткой организации Балтфлота я долго не мог привыкнуть к местной вольнице. На подъездах к Гурьеву Урал ещё был расчищен хорошо, но ближе к Оренбургу условия ухудшались: камышовые заросли, мели... Вот мы с напарником Толей (капитан «Марии Гризодубовой" - пароходика, который ходил по Уралу наряду с другими пятью судами) и лавировали. Пассажиров мы почти не возили. Для этого существовали железные дороги. Да и не было специального пассажирского флота для обслуживания местных и пригородных линий. В основном занимались перевозками грузов в районы, прилегающие к реке, вследствие чего сокращалась средняя дальность пробега по дорогам. Но все равно работать было очень интересно. Никогда бы не выбрал другой профессии. Каждый раз выезжал и не знал, чего ожидать от Урала на этот раз. Он стал для меня чем-то большим, чем просто река...

Помню, волжские речники в то время были для нас примером опытных людей. И вот присылают к нам на временную работу двух работников из Волжского речного управления. Не прошло и месяца, как они уехали обратно, назвав Урал бешеной рекой. Не привыкли ребята работать в таких условиях. А для нас не было ничего лучше и роднее. Хотя, на самом деле, опасности на Урале подстерегали повсюду: суводи, карчи, пески и камни. А есть ещё яры! Из-за того, что берега состоят из слабой почвы, яр обваливается беспрерывно и громадными кусками... Однажды одному из наших катеров яром снесло кожух и выломало пол в двух служебных каютах.

Работать на этой судоходной линии капитану Баеву пришлось недолго. С 1960 г. суда всё чаще садились на мель, приходилось тащить их назад на буксире. Ранее многоводный Урал обмелел больше чем на метр. Это стало катастрофой для судоходного транспорта. Причин обмеления Урала было много. Главная в том, что огромный объем воды был зарегулирован в Ириклинском водохранилище, заполненном в 1966 г., - половина среднегодового стока Урала! Многие из его притоков бесконтрольно разбирались на полив сельхозугодий. Вода использовалась без всякого контроля. Настало время, когда "Пионер" уже не смог пройти весь путь от Оренбурга до Гурьева... В 1962 г. этот судоходный маршрут был ликвидирован за ненадобностью.

- Ну а после этого, - говорит капитан, - мы выполняли местные заказы: подвозили грузы к строительству объектов на берегу, совершали мелкие перевозки товаров, но и это скоро прекратилось. Судоходство стало, скорее, развлечением. Никаких серьёзных заказов не было: ну, разве это дело, чтобы суда содержались лишь для катания пионеров, отдыхающих в летних лагерях?! Ясное дело, что чистку реки вообще перестали проводить. Мы молча смотрели, как гибнет река нашей жизни, дело нашего поколения, но сделать ничего не могли. Конечно, проводились совещания, собирались различные комитеты, но это были лишь слова. Наше мнение спрашивали, скорее, для вежливости. В жизни ничего не менялось.

Михаил Романович Баев работал в речном управлении вплоть до его полной ликвидации в 1978 году. Сейчас о судоходстве на реке Урал он говорит неохотно... Почему, я поняла лишь в конце: больно говорить о том, что умирало на твоих глазах, о том, в чём не видишь будущего...

- Так, вот и рассказал я тебе почти обо всём. А теперь мне пора. Катенька, видно, не придёт сегодня. У неё тоже дела. Она учится. А я пойду платить за квартиру. Как раз к вечеру очередей не бывает.

После встречи со старым капитаном осталось какое-то непонятное чувство вины... Может, от того, что мы не бережём те последние крупицы прошлого, с которыми связаны одни из самых ярких воспоминаний нашего детства, детства наших родителей. Заброшенный катер, который долгое время стоял на суше в Зауральной роще, вызывал у многих представление о чем-то великом и романтичном - о приключениях и путешествиях... А сейчас мы и не знаем, что человек из того самого великого прошлого, в котором некогда жила в своих огромных и загадочных просторах наша родная река, доживает свой век рядом с нами. На берегу почти умершей реки. Плохо, что обмелел Урал. Еще хуже, когда мелеет память и уважение к прошлому. Тогда по высохшему руслу катятся тяжелые волны равнодушия, в которых уже нет места ни романтике, ни любви, ни гордости за историю своих предков.