Надежда Емельянова

Как-то в областную детскую клиническую больницу зашел серьезный мужчина из номенклатурного состава. Пройдясь по этажам, заглянув в необычную для такого рода заведения нарядную комнату, где вместо кроватей стояли стулья и кресла, а главным интерьером была веселая расписная ветряная мельница, он с недоумением обратился к главному врачу Смолягиной:

- Слушай, что это у тебя за больница?! Везде шум и гам, ребятня резвится и развлекается, как на игровой площадке!

- Да ведь это здорово, что они не плачут, а веселятся, - рассмеялась в ответ Наталья Владимировна, - значит, они пошли на поправку, забыли о своих недавних болячках.

Действительно, главврач Смолягина делает все, чтобы в ее больнице дети как можно чаще забывали, что они находятся в лечебном учреждении. Одним из первых ее самостоятельных решений на посту руководителя стала отмена больничной одежды для маленьких пациентов. Облекаясь в унылую униформу, они и вовсе впадали в самое что ни на есть депрессивное состояние: мало, что боль не дает покоя, грусть заедает от разлуки с домом, а тут еще и выглядишь уродцем в этих убогих, не подходящих по размеру пижамах и халатах...

Тогда же был введен щадящий режим общения больных детишек с родителями. Наталья Владимировна пошла и на такой шаг: ежедневно по вечерам мамы получают доступ в реанимационное отделение. Они могут увидеть своего ребенка, им подробнейшим образом объясняют его состояние. Если мать настаивает, она получает возможность пребывать в больнице со своим малышом, даже если он старше трех лет.

Сейчас главврач всерьез занялась обустройством игровых комнат и всяческих уютных уголков, где больные дети всех возрастов могли бы отвлечься от своих невеселых проблем и в свободное от процедур время заняться чем-нибудь интересным. Сделать это очень даже не просто: в областной детской больнице тесно, здесь хронически не хватает площадей.

- Когда в 1965 году, - вспоминает Наталья Владимировна, - областная взрослая больница построила себе хоромы и переехала на улицу Аксакова (где и доныне интенсивно расширяется, что само по себе неплохо!), - все почему-то решили, что освободившиеся бараки чуть ли не столетней давности вполне пригодны для больных детей. Вот вам и "все лучшее детям"! Малолетний контингент составляет почти четверть населения области, но разве им принадлежит четверть медицинских учреждений? Увы.

Так что вот уже тридцать с лишним лет главная детская больница ни на один день не прекращает заниматься своим прямым делом - лечит заболевших детишек, но при этом из года в год перестраивает, подстраивает, приспосабливает свои помещения, чтобы в них можно было не просто обитать, но еще и по-настоящему поправлять здоровье маленьких оренбуржцев.

Достаточно оснащены практически все отделения: неврологическое, кардеологическое, гастронефрологическое, эндокринологическое.

Есть в больнице и онкогематологическое отделение - здесь лежат дети, больные лейкозом, злокачественными опухолями.

- Они все обречены?.. - спросила я, заранее предполагая неутешительный ответ.

- Нет, далеко не все! Мы добились 90-процентной ремиссии, в прошлом году у нас умерло на всю область два ребенка. Здесь работают специалисты, прошедшие обучение в Москве, в Белоруссии, они используют в своей практике передовой зарубежный опыт лечения онкозаболеваний. Но все-таки, это самое печальное и трудное в моей работе...

- Значит, и у вас, Наталья Владимировна, бывают минуты отчаяния?

- Конечно. Очень тяжело понимать свое профессиональное бессилие перед непобежденными еще болезнями. Я лечу детей уже 17 лет. И помню всех своих тяжелобольных. А уж тех, кто умер на моих руках!.. Вот сейчас наша огромная проблема - реанимобиль. Как трудно доставить в стационар тяжелого ребенка из района, не имея специализированного транспорта! Ведь стыдно, что на пороге двадцать первого века у нас умирают дети от управляемой патологии!.. А разве не обливается сердце кровью из-за того, что только в этом году у нас в области умерло 634 ребенка, из которых 386 не дожили до года?.. А то, что 134 маленьких оренбуржца погибли, будучи совершенно здоровыми - от несчастных случаев?!

- Что же спасает вас в такие моменты?

- Осознание своей нужности. Я бесконечно люблю детей и ощущаю их ответное тепло и добро. Я боготворю свою больницу и готова работать в ней кем угодно. Медицина для меня - спасительный остров. В обществе, где очень многие озлобились, потеряли нравственные ориентиры, медики в подавляющем большинстве остаются как бы на передовых рубежах духовного потенциала нации.

- Ну а светлые, счастливые минуты случаются в жизни?

- О, у меня очень счастливая и просто человеческая, и женская судьба! Мне всегда везло на хороших людей. Я благодарна судьбе за то, что мне удалось сплотить прекрасный коллектив единомышленников, среди которых есть и такие корифеи своего дела, как Нэля Наумовна Каган, Светлана Евгеньевна Лебедькова, и молодая перспективная молодежь.

Мне довелось встретить на своем пути столько прекрасных людей, которые совершенно беззаветно любили медицину, были ей преданы, знали ее досконально, старались и хорошо лечить, и хорошо учить свою смену. Свою любовь они сумели передать мне.

А еще Бог и судьба наградили меня прекрасной семьей, в которой все мы - я, муж, две теперь уже взрослые дочери - любим, понимаем друг друга, во всем стараемся друг другу помочь. В семье мое настоящее счастье, защита и опора.

- Но вы ведь еще и страстная общественница, я знаю вас много лет по областному женсовету, часто вижу вас на различных коллективных сборах... Как вы успеваете?

- Мне никогда не было это в тягость. Если я вижу, что какое-то новое дело хоть как-то может помочь моим подопечным, - я берусь за него, несмотря ни на что. А сегодня я баллотируюсь в состав областного Законодательного Собрания. И делаю это совершенно осознанно, потому что провела четкую параллель между своей врачебной практикой и депутатской деятельностью: без любви к человеку, без понимания его нужд, без желания помочь страждущему - без всех этих качеств невозможен ни хороший врач, ни настоящий парламентарий.