Наталья Грищенко

«Россию захлестнула эпидемия алкогольных отравлений», «паленая» водка заполонила наши прилавки, «в отсутствии молдавских и грузинских вин народ пьет денатурат»… Подобные комментарии с места событий на актуальном ныне алкогольном рынке мы слышали два последних месяца. Сегодня «Вечерний Оренбург» решил рассмотреть ситуацию под другим углом. Кому выгодно стращать нас «зеленым змием» и в чем истинные причины шумихи вокруг алкоголя?

Откуда ветер дует?

Для начала вспомним, с чего сыр-бор разгорелся: в начале октября сразу в одиннадцати регионах зафиксировали массовые алкогольные отравления. В большинстве случаев отравившиеся пили суррогаты. Однако бой объявили всей спиртосодержащей продукции, в том числе и легальной водке. Ажиотаж вокруг алкоголя подстегнул многие службы. К примеру, оренбургские силовики тут же вычислили и обезоружили крупного оптовика, незаконно торгующего жидкостью «Максимка-2». Его ежедневная выручка составляла 500 тысяч рублей! То, что «теневой» бизнес активно стали выводить на чистую воду, бесспорно, хорошо. Но государственные мужи пошли дальше – всерьез заговорили о госмонополии на спирт. Уж не здесь ли собака зарыта, а шум вокруг отравлений - не отвлекающий ли маневр? Не будет свободного рынка – не будет «левой» водки, и все пьющие граждане будут здоровы – вот она официальная версия возрождения идеи о госмонополии. Подпольные производители, мол, начали экономить на сырье, используя суррогаты вместо пищевого спирта.

Давайте посмотрим, выгодно ли им это? Затраты на спирт составляют 10-15 процентов от себестоимости водки. Но ведь и «стеклоочиститель» чего-то стоит. Цена технического спирта доходит до сорока рублей за литр. Этиловый спирт «Экстра» и «Люкс» крепостью 96 градусов стоит 35-45 рублей за литр. Только очень-очень глупый нелегал будет связываться с опасной жидкостью из-за копеечной экономии. Между тем, давно замечено, что люди, гребущие деньги лопатой, пусть даже и в тени, далеко не скудоумные. Производители «паленой» водки и без того неплохо навариваются – они же не платят акцизных сборов. Между тем для их легальных коллег акцизы составляют 70-80 процентов от себестоимости водки! Размер этого сбора высчитывается исходя из фактического объема этилового спирта в единице продукции из расчета 159 рублей за литр абсолютного алкоголя. В пол-литровой бутылке содержится 0,2 литра спирта. Значит, сбор равен 31,8 рубля. К этой сумме прибавляем налог на добавленную стоимость (18%) и получается 37 рублей 52 копейки. Столько забирает государство с каждой легальной бутылки водки. На спирт для «поллитры» требуется 7-9 рублей, сама бутылка (для недорогих марок) стоит два-три целковых. Около рубля обходится пробка и этикетка. Примерно столько же составляют затраты на воду и добавки. Выходит, что производственная стоимость за вычетом расходов на спирт – 4-5 рублей на одну бутылку.

Она одинакова и для всех производителей, по какую сторону закона они бы ни находились. Но нелегалы экономят 38 рублей на неуплаченных акцизах. Таким образом, экономить на пищевом спирте им попросту незачем. Кроме того, производить «ядовитую» водку невыгодно и по другой причине: зачем же намеренно истреблять своих клиентов? Казалось бы, нецелесообразность изготовления «непитьевой» водки – налицо. Но почему слухи о ней так рьяно культивируются? Может, они выгодны легальным производителям горячительного?

Допустим, поддался производитель соблазну сэкономить на акцизном сборе, а его водку взяли да и задержали. Что делать? Отречься, конечно же! Мол, эта партия – подделка, и наш завод отношения к ней не имеет. Может, именно так и рождается миф «о паленой» водке?..

Кто виноват и что делать?

Однако это не единственная версия вспышки массовых отравлений. К примеру, некоторые федеральные чиновники не раз публично говорили о возможном алкогольном «теракте». Так, глава Минздравсоцразвития Михаил Зурабов явно намекал на диверсию кавказцев. Он заявлял, что отравления россиян – следствие «спланированной акции», корни которой в Северной Осетии, и что ему известны «по крайней мере, пять производителей алкогольного суррогата». Какую цель преследовали «диверсанты»? Убедить общественность в неспособности нашего правительства решить проблемы на алкогольном рынке посредством единой государственной автоматизированной информационной системы, действующей с начала этого года?..

Оригинальную версию выдвигал главный санитарный врач Геннадий Онищенко. Он заявлял о мести конкурентов из-за рубежа. Кто именно нам «мстил», нетрудно догадаться из его слов: «Это сегмент производителей тех спиртосодержащих жидкостей, которые недавно завозились в нашу страну из известных вам стран. Это те две страны, из которых мы завозили 40 процентов так называемого вина». Молдавия и Грузия все поняли. Только странно, почему о столь масштабной «мести» говорит врач, а не спецслужбы?..

Это далеко не все версии отравлений, а всего лишь самые распространенные и обнародованные.

Возможно, кому-то выгодно, чтобы их и считали истинными причинами возрождения госмонополии на спирт. Но ведь и само предложение о монополии могло стать причиной шумихи вокруг отравлений. Вот их статистика, приведенная в журнале «Деньги», по данным министра Внутренних Дел Рашида Нургалиева: с начала сентября в России суррогатным алкоголем отравились 5,1 тысячи человек, из них 295 скончались. Много или мало? Согласно статистике Геннадия Онищенко, в нашей стране ежегодно умирают от алкогольных отравлений сорок тысяч человек. Выходит, в самый разгар «эпидемии» людей погибало в двадцать раз меньше, чем обычно?

В Оренбурге за девять месяцев года зарегистрировали 336 отравлений алкоголем и его суррогатами, 104 человека не выжили. Если сравнивать этот период с аналогичным 2005-го, то в 2006-м количество отравлений возросло на тринадцать процентов, а летальных исходов стало на семнадцать процентов больше. Однако пик отравлений пришелся отнюдь не на разгар «всероссийской алкогольной эпидемии», а, как всегда, на январь. При этом подавляющее большинство отравившихся употребляли именно суррогаты, а никак не поддельную водку.

На спиртное из Молдавии и Грузии тоже никто не жаловался, впрочем, как и на относительно дешевую кабардино-балкарскую водку, превалирующую на оренбургских прилавках… Выходит, все вышеназванные версии, якобы подхлестнувшие власть к введению госмонополии на спирт, фикция? Мы уже сталкивались с подобными инструментами в разные годы, когда правительству надо было приструнить легальный алкогольный рынок. Одним из последних был всплеск новостей опять же об алкогольных отравлениях в конце прошлого года. Чем закончилась шумиха? Введением нового закона об обороте алкоголя и отстранением предпринимателей от его продажи. Таким образом, вполне логично полагать, что нынешний алкогольный бум – всего лишь удобрение для почвы, в которую будет посажен монополист. Спикер Совета Федерации Сергей Миронов заявлял о необходимости введения монополии на производство и оборот этилового спирта, а его госдумовский коллега Борис Грызлов предлагал отдать в ведение государства еще и оптовую, а заодно и розничную торговлю алкоголем. До чего законодатели договорятся, пока неясно, кроме одного – дыма без огня не бывает. Помните, как в советские годы власти боролись с самогонщиками? Чем они это мотивировали? Низким качеством напитка и теми же отравлениями. На самом деле истинная причина скрывалась в налогообложении – алкоголь всегда был и будет весомым источником наполнения казны…

Можно ли запретить нелегала?

Итак, представим, что государство все–таки взяло в руки бразды правления алкогольным «коньком». Бизнес остался не у дел, и заводы стали сплошь государственными. Долго ли они протянут? Не секрет, что большинство госпредприятий – планово-убыточны. Вспомним нашу «ликерку», в которую были вложены как федеральные, так и областные деньги. Сначала государство потеряло реальные рычаги управления, а потом и вовсе задушило завод акцизами и налогами. Еще два года назад руководство завода строило далеко идущие планы – все-таки две новых линии приобрели… Казалось, вот-вот и «ликерка» глубоко вздохнет, но в 2005-м налоговики начали процедуру банкротства, а в этом году завод умер. Были задумки продать его единым комплексом, сохранить здания как историческое наследие и т.д. Но до сих пор окончательного решения так и не принято. Ясно одно: в ближайшие годы в Оренбурге вряд ли появится сильный производитель алкоголя.

Может, введение госмонополии переломит ситуацию? А может случиться и наоборот. Сейчас в областной центр активно заходят орчане. Их промышленная компания уже работает с магазинами «Орбита», а городская администрация помогает ей построить отношения и с другими сетевиками. Орчане улучшают качество воды, завозят из Самары лучший спирт, осваивают новые виды водки (к примеру, виноградную!)… Но все это может кончиться, как только государство вмешается в рыночные отношения…

Сегодня на оренбургских прилавках лидирует завозная водка, в том числе башкирская и кабардино-балкарская. Она дешевле бузулукской и орской (о первомайской речь уже не идет – предприятие зачахло), но и ниже качеством. Городские власти рекомендуют бизнесу делать акцент на местном алкоголе, но, увы, не все магазины прислушиваются. В какую сторону изменится ситуация с введением госмонополии? Мнения бизнеса и власти прямо противоположны. Первый считает – однозначно в худшую, вторая уверена – исключительно в лучшую.

Начальник управления экономики и перспективного развития города Людмила Хлуденева:

- Только госмонополия способна навести порядок на алкогольном рынке! Мы уже все проходили - и акцизы, и налоговый контроль, и другие методы. Необходим более жесткий рычаг, чтобы денежные потоки от оборота алкоголя были в руках государства. Только так можно бороться с некачественным алкоголем и всем «теневым» рынком…

Первый заместитель министра сельского хозяйства Оренбургской области Анатолий Попов:

- Госмонополия нужна как на производство спирта, так и на торговлю. Алкогольный рынок – это прежде всего государственные деньги, огромная часть которых сегодня теряется. Так что ситуацию надо исправлять как можно быстрее…

Реально ли запретить нелегальный алкогольный рынок одним лишь росчерком законодательного пера в пользу госмонополии? Пока в нашей стране нет легального алкогольного рынка для самых малообеспеченных граждан, это невозможно. Увы, «группа риска» так и будет искать эквивалент по крепости и цене запрещенным ныне суррогатам. Введение госмонополии вновь сделает актуальным самогоноварение. Сегодня бутылка этого напитка стоит 15-20 рублей, но даже если цена и возрастет, его все равно будут пить. Кроме того, нелегальная водка по 35 рублей тоже вряд ли исчезнет…

Так зачем нам нужна монополия на алкоголь? В идеальном варианте она должна решить три задачи: вытеснить нелегальную продукцию, повысить качество легальной и увеличить собираемость акцизов. Все так бы и случилось, будь государство готово к этой работе. Но пока в этом можно усомниться. У «Росспиртпрома» и «Союзплодоимпорта» почти с нулевой рентабельностью. И это несмотря на то, что госпредприятия выпускают 60 процентов всего спирта и 30 процентов водки. Кроме того, государство показало себя как не самый лучший монополист в регулировании алкогольного рынка. Так зачем ему дополнительные хлопоты без эффективных результатов?..