Евгения Павлова

… Жили-были студенты театрального факультета института искусств, учились нелёгкому актёрскому ремеслу. И однажды их наставник в рассуждении, чем бы дать им поиграть, остановился на современной в момент написания (как оказалось, и десятилетия спустя) сказке Василия Шукшина «До третьих петухов». Предполагаем, при этом он подумал: «То, что надо! Будет интересно и трудно». Учебный спектакль состоялся, решив некоторые педагогические проблемы. Жаль, мало кто его видел (правда, работа имела успех на одном из молодёжных международных фестивалей). И вот в минувшую пятницу на обновлённой сцене областного театра драмы шукшинскую сказку увидели оренбуржцы.

Конечно, это совсем не те «…петухи», которые пели на учебной площадке, но было бы несправедливо забыть, что зародились они в институтском «инкубаторе». Да молодые актёры и не позволят нам этого! Большое удовольствие было смотреть, с каким весёлым азартом обживали они большую сцену со всеми её новыми возможностями. Они смаху взяли и головоломное препятствие, учинённое художником-постановщиком Таном Еникеевым, воздвигнувшим почти вертикальные конструкции, на которых и происходили ключевые сцены спектакля. Хотя они требовали едва ли не мейерхольдовской «биомеханики», надо признать, не вызвали затруднений не только у вчерашних и сегодняшних студентов, но и у наших мастеров, занятых в спектакле (за что им дополнительное «браво!»). Замирая и даже поминая в самые опасные моменты спасительную технику безопасности, мы были вынуждены признать правомерность такого сценографического решения. Дело в том, что режиссёр, народный артист России Рифкат Исрафилов ставил спектакль-зрелище в его определённой жанровой эстетике. А это совсем непросто. Пришлось провести свой парусник меж Сциллой и Харибдой в зрительном зале, не обделив тех, кто привык видеть итог спектакля в коротко и ясно сформулированной «идее», навьюченной чаще всего на «положительного героя», и не поощрив других, умеющих во всём увидеть лишь повод для не отягощённого раздумьями веселья. Думается, театр решил эту сложную задачу. Вспомним: последнее, что вышло из-под пера Василия Макаровича, была статья «Что с нами происходит?» в «Литературной газете». Шукшин горько размышлял не только о фокусах двойной морали и бюрократических заморочках, пронизавших общественную жизнь, но и об оскудении наших душ, о той ускользающей от определения силе, которая заставляет человека плясать под дудку обстоятельств. Для героя сказки «До третьих петухов» Ивана-дурака это буквально: все заставляют беднягу плясать – Баба Яга со своей усатой дочкой, Змей Горыныч, Предводитель чертей и сам начальствующий Мудрец, обладатель Печати, к которому идёт Иван за справкой, что он – умный. И Иван пляшет, недоумевая – что это за сила такая командует им, где гнездится, как ей имя? Кстати сказать, наш герой оказался большим мастером по этой части – исполнитель роли Ивана Антон Бойцов лёгок, акробатически гибок и выкидывает такие коленца, что трудно удержаться от аплодисментов. Одного бы ещё желалось – чтобы в пляске этой как-то проявлялась и душа Ванюши, недоумённая, уязвлённая, бунтующая. Но это – высший актёрский пилотаж, и будем верить: он не за горами. Тем более что в спектакле начинающие актёры играли вместе с мастерами, а может ли быть школа лучше этой? И надо сказать, мастера зажглись работой, как бы подпитались молодой энергией.

Внутреняя наполненность при безукоризненной точности рисунка – таков заслуженный артист России Сергей Кунин (Змей Горыныч). Он появляется безмолвным и долго остаётся недвижим, давая полюбоваться собой. Он и сам любуется! Змей монументален и величествен, но, заговорив, оказывается чуть ли не благорасположенным и участливым к Ивану: глупо злобствовать по ничтожным поводам, если всё в твоих силах. И ни в одну из трёх его голов не приходит мысль о конечности всякой власти. Таковы все тираны. Совсем не то ощущение у «среднего звена» всевозможной нечисти – посмотрите, как суетлива Баба Яга заслуженной артистки России Зинаиды Карпович. Где можно обойтись одним движением, она сделает десять. Это от неуверенности и повсечастно сосущего страха. Забавная Ёжкина дочка получилась у Натальи Лавриненко – это начинающая нечистая сила, начинающая до смешного бестолково. Элегантен и как-то устало циничен Предводитель чертей, осаждающих монастырь, в исполнении Сергея Тыщенко. В нём без труда угадываешь фигуру столь же органичную на разнообразных светско-деловых тусовках, сколь и на дьявольских шабашах. Оба мира окончательно сомкнутся, когда на сцену – вот именно, как чёрт из табакерки! – выскочит Мудрец – заслуженный артист России Олег Ханов. И ни шикарный светлый костюм с модным галстуком, ни величавая начальственная дородность не обманут: кровное родство с хвостатым племенем играет в каждом мускуле, в каждой жилке обладателя Печати. Так и получается, что единственный человек среди главных персонажей Медведь – заслуженный артист России Владимир Бухаров. Во всю медвежью силу скорбит он об утраченных покое и благолепии лесной жизни. Обратите внимание, как сопротивляется он порокам, посеянным нечистой силой, как искренне сокрушается, поддаваясь им. Эта актёрская работа, щедро приправленная юмором, могла бы стать эмблемой спектакля (например, Медведь, утопающий в Клубах табачного дыма и так снимающий стресс). Однако эмблема эмблемой, скажете вы, а есть ли в спектакле ответ на шукшинский вопрос «Что с нами происходит?» Есть. Он рассеян по всему непросто организованному действию и, может быть, прежде всего в сценах, которые не хочется по привычке назвать массовыми. Это шабаш чертей у стен монастыря и… тоже шабаш на тусовке Несмеяны. Чёрный и белый. Но вопреки законам науки не составившие контраста, хотя каждый пластически выразителен по-своему, и здесь нельзя не оценить вклад балетмейстера-постановщика Натальи Ренёвой, которая «нарисовала» плоть, оставленную духом. Особо хочется подчеркнуть: танцы, пластические эпизоды этих сцен при всём их открытом темпераменте, при полной «отвязанности» героев, эстетичны.

Театр, ставя сегодня «До третьих петухов», завершил спектакль народной русской песней (как «Гибель Пеклевановска» - православными хорами). Это не набат, адресованный сразу всем, это проникновенное слово, обращённое лично к каждому из сидящих в зале. И напоминание: «четвёртых петухов» не будет…