Начинается очередной тур постоянно действующего конкурса имени С.Т.Аксакова, учрежденный к двухсотлетию С.Т.Аксакова. Цель конкурса - в открытом состязании среди начинающих авторов открывать новые имена. Помогать им в первых публикациях, обрести известность. Об итогах конкурса 2000-2001 года мы сообщали в нашей газете.
В сегодняшней публикации читатели встретят уже знакомые имена Тамары Басковой, Александра Трубенка, Юлии Рузановой, ставшие лауреатами конкурса в последние годы, и познакомятся с произведениями еще никому неведомых авторов - Татьяны Немковой, Алексея Гнеушева. Приглашаем молодых литераторов принять участие в нашем конкурсе.

Татьяна Немкова
День осенний склонился к концу. Стали звуки слышнее:
Шум машин, редкий девичий смех и шуршанье сапог.
А на небо, которое днем так уныло бледнеет
Кто-то выплеснул яркие краски, все, что выразить смог.

Город плыл среди алых наплывов и оранжевых пятен,
Красный падал в лиловый, вдруг взмывал до желтых вершин,
А на важные тучи, высокой подобные знати,
Лился розовый цвет, появляясь на стеклах машин.

Я увидела праздник небесный! Я люблю этот вечер!
Я в восторженном всплеске! Я иду на волшебный парад!
И, прощаясь со мной перед тем, как уйти в бесконечность,
Поцелуй подарил мне на память этот дивный закат.

Себе
В твоих слезах - моя слеза. Когда
Ты плачешь, обрывается звезда,
Летит, скрывается и прячется от всех.
Когда ты плачешь, то и мне - не смех.

Твоя печаль - моя печаль. Не плачь!
Уж лучше я найду злосчастный мяч.
Вдруг закатился он в речную синеву?
Когда ты плачешь, то и я реву.

Твоя тоска - моя тоска. Забудь
Все, что пятнает наш с тобою светлый путь,
Пусть вместо мышки кошке будет тяжело.
Когда ты рада, то и мне светло.

Тамара Баскова
* * *
Станет девочка бабушкой
Через тысячу лет.
А пока она - ладушка,
Васильковый букет.
А пока ее куколки
В мире розовых дней,
И веселые буковки -
Слово к слову тесней.
Златоглавое солнышко
Будит сладкие сны,
День звенит, словно стеклышко,
От густой синевы.
Башмачки-непоседушки
Робкий пробуют след,
Мир лежит чист, как небушко,
без ошибок и бед.
Прячут игры дотошные
Свой смекалистый взгляд,
И ни грусти непрошеной,
И глаза не дождят.
Вихорки белокурые
Шелковистей травы,
Если бровки и хмурые
От каприз таковых.
Смех высокий и радостный
Зорьку выткать спешит,
И волшебные сказочки
Засыпают в тиши.

* * *
День озябший кружит, кружит
С листопадом неуклюжим.
Тень от осени ложится
На задумчивые лица.
Тяжелее стали тучи,
Дождь летит с небесной кручи.
Солнце прячет луч в закате,
Не пойду его искать я.

* * *
Дремлют глаза, а душа начеку,
Словно коня, уведу я в строку.
В дальние дали, в степные края,
Где поджидает муза моя.
Я без нее, словно небо без звезд,
Словно печаль или радость без слез.
Вечная, юная муза моя!
Ввысь улетает звеня и маня!

* * *
Стучит в окошко ветер,
И вторит дождь ему,
А мне любовь не светит,
И не идет на ум.
Ушла уже в преданье
Из сладких, дивных снов,
Забыла про страданья
И я давным, давно.
Теперь удел иной мой,
Внучатам песни петь
И, как кино немое,
На их любовь смотреть.

* * *
На солнечной земле не просто жить,
Я научилась понимать печали.
Глубокие пока свои вначале,
Потом беду и горести других.
Я слышу, как скрипит перо в ночи,
И белый лист лежит - его дорога,
Устала я и знаю пусть немного,
Смогу добру я внуков научить.
Заветное оставлю ведать слово,
Дам на ладони взвесить легкий стих.
И тот, кто сам то слово не постиг.
Мир не поймет, не примет за основу.

* * *
Ручеек с веселой песней
Вдаль к большим степям бежит,
Мир огромен, мир не тесен,
Через сердце путь лежит.
Он бежит и не скучает,
Взгляд свой ясный устремив,
Небеса его качают,
В душу облако впустив.
Сколько красок в этом крае,
Сколько солнца разлилось,
Ручеек бежит, вздыхая,
Весь он светится насквозь.

* * *
Посижу у реки, отдохну,
Покидаю за камушком камушек,
Пусть пойдут, словно годы, ко дну,
Только мне их не жалко ни грамушки.
И круги пусть бегут по воде.
Как печали мои и невзгоды,
Взгляд блуждает везде и нигде,
И не ищет заветного брода.
Посижу, отдохну у реки,
Эх вы, камушки, твердые души!
Вечны вы, высоки и легки,
Я молчание ваше послушаю.
И уйду, как уходят века,
Может быть, через тыщу столетий,
За кого-то и эта река,
Эти камушки будут в ответе.
Серебристой играй чешуей,
От истока до самого русла,
Ты, река, побеседуй со мной,
Чтоб следа не осталось от грусти.

* * *
Играет музыка в саду,
Такая музыка играет,
Что даже сердце замирает,
Я мимо сада не пройду.
Остановлюсь, забыв про все,
Взволнованная не на шутку,
И кровь ударила в висок,
Вбирая музыку, как губка.
Она из юности моей,
Божественная и земная,
Такая музыка играет,
Что даже смолкнул соловей.

* * *
Я сплясала бы барыню
Или б спела частушку
Под певунью-гитару,
Под гармонь-говорушку.
Ни того, ни другого
Нет пока под рукою,
Есть заветное слово,
Со звенящей строкою.
С ним ни легче, ни проще,
С ним намного сложнее,
Ветер душу полощет
Все живей, все хмельнее.

Юлия Рузанова
* * *
Я все лето ждала грозу -
Черных туч да чужой обиды.
И воды с небес, чтоб слезу
За дождями не было видно.

Я все лето ждала тебя,
Даже зная, что это поздно.
Нету лета до октября -
В октябре у тебя только грозы.

* * *
Я всю жизнь тебя любила.
Очень зря, что не ждала.
Ты уехал. Будь, что было!
Только сердце отдала.

Только - сердце и не больше.
Впрочем, что еще мне дать?
Нет тебя и это проще,
Чем надеяться и ждать.

Офелия
Ты живи, как до нашей встречи,
И не думай о боли моей.
Я к тебе посылать каждый вечер
Стану стайки моих голубей.

Брось им крошек - чего не жалко! -
И в окно посмотри на птиц.
Кто я? Ведьма теперь? Русалка?
Для меня теперь нет границ.

Алексей Гнеушев
Чистое
Я так хочу сказать тебе... О чем? О многом. Но самое главное - о небе. Ты знаешь, какое оно, небо? "Голубое?" - скажешь ты. Я только улыбнусь. "Красивое?" - скажешь ты. Я только улыбнусь. "Величественное?" - скажешь ты. Я улыбнусь и посмотрю в небо - и небо посмотрит в меня. Я улыбнусь небу, но небо не заметит моей улыбки, ему не до меня, небу. И я скажу тебе: "Небо - оно чистое. Даже когда пуховые громады облаков будут застилать его; даже когда оно будет покрыто темно-серыми тучами и клочками молний; когда едкий черный дым разрежет его синеву, даже тогда оно чистое - небо!" Ты критично усмехнешься и начнешь рассказывать мне про отходы, выбрасываемые в атмосферу, про проценты углекислого газа, про озон. Ты думаешь я буду слушать? Я буду смотреть в небо. И хотя глаза мои будут устремлены на тебя, я буду смотреть в небо душой. Ты умеешь смотреть в небо душой? Это очень трудно. Думаешь, твоя душа глубокая, а посмотришь в небо, сравнишь эти две глубины и почувствуешь, что твоя душа не больше, чем ямочки на щеке маленькой улыбчивой девчушки...
Знаешь, у меня есть мечта. Я хочу, чтобы небо однажды посмотрело в меня и увидело такую же бездну, как оно само. Я не хочу стать глубже неба, я хочу стать как небо, уподобится небу, но остаться землей, чувствовать где истинное небо, а где ты - всего лишь подобие неба.
Но эта мечта не осуществима. А знаешь почему? Небо - оно чистое. А душа?..
Ты знаешь, почему небо чистое? Потому что грязь - это земное. Все земное в землю вернется, но не коснется небес!..
Даже тогда, когда оранжевые и зеленые облака будут плыть по небу и люди будут умирать от ядовитого воздуха и ходить в противогазах, даже тогда небо останется чистым.
И я выйду из своего дома, встану посреди самого большого города, сорву свой противогаз и, указывая рукой в небо, закричу: "А все-таки оно чистое - небо!" Ты думаешь меня не услышат? Нет, все, все услышат, но поймут лишь немногие. И я начну умирать от ядовитого воздуха. Я упаду на землю и стану корчиться в муках, я стану сплевывать кровью, из глаз хлынут слезы, изо рта вырвется нечеловеческий крик... Но ты думаешь, мне будет дело до всего этого? Ошибаешься, мой друг, я буду смотреть в небо. Я буду смотреть в небо и я позабуду о земле. Я буду смотреть в небо и сольюсь с ним. Я стану частью неба. Ведь наши души становятся частями неба, иначе...
Иначе, почему оно такое чистое?

Ольга Мялова
Человек
Плевали, вопили,
лицо утопили
в пригоршнях пощечин -
молчал несмутимо;
как дом нелюдимый
стоял заколочен.
Устали возиться,
решили схватиться
- уверенно очень -
силенками с силой.
Пугали могилой -
не подал и вида.
Петлю обещали,
тянули клещами -
и слова не выдал.
Не думал пытаться
Спастись и продаться -
так было бы с ними.
Так было бы с каждым
из нынешних граждан.
Он знал себе имя.
И жеста не выдал -
как каменный идол
стоял искорежен.
Давили, топтали,
Сулили медали -
а без толку все же.
Да что тут ни делай,
упрямое тело
круша и калеча, -
стоит человече:
скуластая юность, матерые плечи.
Растерзанным прахом
лег спать он без страха,
что рано разбудят...
... по досточке хлипкой
шагал он с улыбкой.
Он знал, где он будет.

* * *
Я грызу перед вами бритву -
скучен номер, жалок и глуп.
Я грызу перед вами бритву -
так, что хлопья алые с губ.

Ни восторгов в зале, ни гнева.
Вряд ли будете звать на "бис".
Я к вам вышла для разогрева -
все ждут клоунов и стриптиз.

Для того я себя калечу,
дерзкий рот разодрав по швам,
чтоб вам было хоть каплю легче -
ведь кому-то хуже, чем вам.

Разве вы не того хотели?..
Или зря я вас подняла
из нагретых, смятых постелей,
из-за праздничного стола?..

Верно, зря. С усталой досадою,
как пришла, так и выйду прочь...
Даже боль вас чужая не радует -
чем еще вам можно помочь?

... Брань шепча горячо, как молитву,
хмурым взглядом упершись вниз,
догрызу перед вами бритву,
после - клоуны и стриптиз.

Николай Пашков
Русский клин
Загулял я по родному краю,
Встречные поят меня вином.
Вот до ковылей доковыляю
И засну средь них мертвецким сном.

Просыпаюсь я под небом синим
В ковылях - кобыльи корабли.
И три слова:
"Русский клин России" -
То ли с неба - то ль из-под земли.

Я о нем не ведаю, не знаю -
Только фраза - как полынь-тоска!
Что узнала ты, душа, летая
Вместе с музою за облака?

Что такое "русский клин России",
Кто мне это в душу завернул?
Может, это - клекот журавлиный?
Может, песня ветра в скалах скул?

Может, это курские, тверские
Танки, вставшие на пьедестал
Там, где прочный русский клин России
Вражеские клинья обломал?

Может, это лишь земли полоска
Там, где мать лелеяла меня?
Может, это - уголок погоста,
Где отец, где браться, где друзья?..
Или, говоря по-русски просто,
Маленькая родина моя?

Я бродил по книжным магазинам,
Спрашивал у женщины одной,
На которой вдруг сошелся клином
Белый свет небесный и земной.

И она ответила мне: "Школьник!
Не красней как свекла и морковь!
Лучший клин России - треугольник,
Он - Надежда, Вера и Любовь!"

Александр Трубенок
* * *
Как ветви хороши карагача,
Сгибаемого августовским ветром!
Колышется зеленая свеча,
Тая в себе лекало геометра.

А ветер - в спину! Солнце - за спиной!
Чего еще мне, велосипедисту?!
Лечу! Ликую! Бог и черт со мной!
И ноги напрягаю мускулисто.

Ко мне вернулась радость бытия.
Она, как видно, пряталась от зноя.
Душа шумит, листвою шелестя,
Березовою, гибкою, резною.

Плывут по небу плоско облака.
Ладонью провести и убедиться,
Субстанция тонка и высока,
И перелетной силой зарядиться.

А синь уже постигла глубина
И та ее особая прозрачность,
Которая лишь осени дана
И августу, внося неоднозначность...

Плыть облакам вверху, и ветру - дуть,
Листве упругой - радостью струиться,
Душе тревожиться и рваться в путь,
А разуму - постичь и раствориться.

* * *
Вздрогнем мы и скажем: показалось,
С горьким облегчением вздохнем.
А, быть может, наших глаз касалось,
И уже почти осуществлялось,
И ждало, что жизнь в него вдохнем...

Мы опять, увы, не дотянулись
До родного, милого лица,
Не уснули или не проснулись,
Не додумав что-то до конца.

* * *
Ночь пролежал и не уснул,
Как стрелка компаса, метался.
И от усилья сжатых скул
Вкус ржавчины во рту остался.

И хоть не помогли сто грамм,
Но все же облегчили муку
Вгрызаться с горем пополам
В гранитной полночи науку.

И если есть на свете Бог,
То я познал его бессилье:
Ко мне спуститься он не смог,
Я не сумел расправить крылья.

И на рассвете, забытью
Послав последнее проклятье,
В сон погружаюсь и шепчу:
"Спасибо вам, мои собратья!"

* * *
Наградой мне будет бессонная ночь,
И северный ветер, что был накануне,
И чувство, что это нельзя превозмочь.
Пусть не напрягаются вздохи и слюни.

А там, за Уралом, верха тополей
Сгибались под ветром и так шелестели,
Как будто у августа много щелей
В его деревянном и высохшем теле.

Урала лицо под корягу ушло,
Теченьем - струилось и ветром - рябило,
И солнцем - слепило и гнуло весло,
Плыло и ворочалось неистребимо.

Тропинка репейник цепляла на грудь,
Впивалась крапивой в саднящую кожу.
Жгло солнце и в память пыталось столкнуть.
Так было со мной, только был я моложе.

Засела заноза в каком-то углу.
Кровь бешено знает, сказать не умея.
Колышет бессонница смутную мглу,
И мысли под камни ползут, словно змеи.

Галина Грибанова
* * *
Услышав голос Ваш, вся вздрогну, встрепенусь,
Но это на одну всего минуту,
Вы рядом, но душой до Вас не дотянусь,
Меня волной относит к неуюту.

К полынным островкам, к дорогам и лесам,
К деревне с непроезжею дорогой,
К могилам земляков, к их давним голосам,
К моей России, грустной, одинокой.

Но только на нее свой обращаю взгляд,
Она одна не выдаст, не обманет,
Мосточки я мощу к униженной стократ,
И верю, что она еще воспрянет.

А лето иль зима, денек ли непогож, -
Во благо неуемных ветром свита,
В июне б видеть мне молоденькую рожь,
И чтоб дождями всласть была омыта.

Придумаю потом колосья до земли,
Хоть от моих придумок нету толка,
Голландка б в доме вновь, и Вы бы в дом пришли,
А за окном заснеженная елка...

* * *
Хорошее мигом уходит,
Уйдет - и его не вернешь,
В крови еще, кажется, бродит,
Но вечер промчался, хорош.

Да кто ж меня так огорошил,
Кто мог отыскаться такой?
Хорошим был вечер, хорошим,
И дождик струею тугой.

Стекал меж березовых веток,
Жемчужно на ветках дрожал...
Иль плащ Ваш светлел напоследок,
А дождик меня утешал?

Ах, жизнь, не помазана медом,
Все лучшее - в этих строках,
Хорошими были всего-то
Дождинки на Ваших щеках...

* * *
Слова для сердца не тускнеют:
"Отечества нам сладок дым".
Пусть зиму правнуки лелеют
С морозцем первым, молодым.

Чтоб жизнь не стала безнадежной,
Пусть для больного родника
В грядущей жизни суматошной
Найдется добрая рука.

Леса пускай живут и реки,
И люди будут им верны,
И не забудется вовеки
Тропа родимой стороны...