Из новой книги произведений юных оренбуржцев

В декабре минувшего года в Москве состоялся пленум Союза писателей России. На повестке был один вопрос - работа с молодыми литераторами. Как и в советские годы, писатели старшего поколения много внимания уделяют воспитанию молодого поколения литераторов. По-прежнему успешно работает Литературный институт имени Горького, в котором, кстати сказать, учатся пять наших земляков, проводятся зональные семинары молодых литераторов, Всероссийские совещания молодых, выявляются одаренные авторы, принимаются в профессиональный Союз, а вот что касается публикации произведений молодых, то здесь похвастать нечем. Коммерческая литература заполнена порнухой и чернухой, а литераторы, пишущие в традициях русской классической литературы, не находят издателей. Союз писателей изыскивает возможности помочь одаренным молодым авторам, рекомендуют их произведения в журналы, которые являются органами писательского Союза, в журналы "Москва", "Наш современник"... 2002 год Союз писателей объявил годом молодых литераторов. Это в Москве, в стране. К счастью, в Оренбурге, в провинции дело с публикациями произведений молодых обстоит чуть-чуть получше, чем в столице. Здесь выходит альманах, издаются коллективные сборники. Самым молодым, юным авторам везет больше всех. При оренбургском городском Дворце творчества детей и молодежи успешно работает литературная группа. С 1996 года на средства Дворца творчества издано шесть сборников стихотворений и прозы начинающих литераторов-школьников. Подготовлен и в скором времени выйдет новый сборник рассказов, повестей, стихотворений самых одаренных школьников, который называется "Когда тебе шестнадцать". Сегодня мы знакомим читателей газеты со стихотворениями поэтесс Ольги Мяловой, Юлии Рузановой, Натальи Петровой, Татьяны Немковой.

Ольга Мялова
Сияние
Я - по полю, минному полю -
пятки месят ковыль и грязь.
Ты осталась, а я - на волю,
свирепея, смеясь от боли,
сквозь колючий забор прорвясь.

Не глядела б с тоской оттуда.
Не тебе бы меня жалеть.
Обо мне в тот же час забудут,
даже в спину стрелять не будут -
все равно я здесь не жилец.

Из кольца огней и ограды
я тебя за собой звала -
убоялась ты плеток-прикладов...
Ну как хочешь, ну и не надо,
прячься дальше в теплых углах.

Будь здорова! (Если позволят)
И живи! (пока печь сыта)
Оставайся, а я - на волю,
стать сиянием во все поле,
не успев досчитать до ста...

...Пусть под крики: "Молчать!.. Не сметь!",
плач девчонок, мат палачей,
ты увидишь вдали мою смерть
во все поле - снопом лучей...

Человек
Плевали, вопили,
лицо утопили
в пригоршнях пощечин -
молчал несмутимо,
как дом нелюдимый,
стоял заколочен.
Устали возиться -
решили схватиться
- уверенно очень -
силенками с силой.
Пугали могилой -
не подал и вида.
Петлю обещали,
тянули клещами -
и слова не выдал.
Не думал пытаться
спастись и продаться -
так было бы с ними.
Так было бы с каждым
из нынешних граждан -
он знал себе имя.
И жеста не выдал,
как глиняный идол,
стоял искорежен.
Давили, топтали,
сулили медали -
а без толку все же...
Да что тут ни делай,
упрямое тело
круша и калеча, -
стоит человече -
скуластая юность,
матерые плечи...
Истерзанным прахом
лег спать он без страха,
что рано разбудят...
По досточке хлипкой
шагал он с улыбкой -
он знал, где он будет.

Юлия Рузанова
* * *
Под звон разбитого стекла
Уходят чьи-то сутки.
Удар - и вот вся жизнь стекла,
Чуть-чуть порезав руки.

Такие шрамы есть у всех,
Показывай иль прячь их.
Чужую хрупкость разве грех
Испробовать на мячик!

* * *
Случайное прикосновенье -
Ладонь скользнула по спине,
Оставив легкое волненье -
Воспоминанье о руке.

Хотелось сразу развернуться
Тебе навстречу и обнять,
Твоей руки своей коснуться...
Нет-нет! Скрывать! Скрывать! Скрывать!

Прогулка
Посмотрите вверх. Если над вами чистое небо - я рада за вас.
Закройте глаза. Почувствуйте этот простор.
Оглянитесь вокруг: все дышит, растет, шевелится, бежит, замирает, смотрит на вас, незаметно принюхивается.
Закройте глаза. Почувствуйте эту жизнь.
Попробуйте понять...
Деревья. Корявые и гладкие. Запах коры - терпкий, кисловатый. Шероховатости под ладонью.
Листья. На тех же деревьях. Мелкие, крупные. Округлые, заостренные. Бархатистые на ощупь или клейкие. Протянув руку, можете сорвать. Они где-то над вами. Зеленые, желтые, красные.
Птицы. Прячутся между листьев. Неприметные и броские. Тихонько попискивают или громко ругаются. Иногда их только слышно.
Камни, которыми иногда запускают в птиц, а при случае и просто в фонари. Мелкая гладкая галька. Катыши. Шершавые и бугристые булыжники. Каждый по-своему разнолик. И вечен.
Реки. Широкие, как моря, и мелкие, как ручьи.
Звери. Хищники и жертвы.
Цветы. Ароматные и яркие.
Песок, облака, звезды, небо...
...Попробуйте понять - почему?
Почему их не делят на красивых и некрасивых?
Почему некрасивыми бывают только люди?

* * *
Каждому - по труду.
Всякому - по заслугам.
Скачки в ночном бреду,
Бегство бредовым кругом.

Сложится из полос
Счастье твое паркетом.
Будешь гадать: сбылось?
Сам же топчась при этом.

Каждый чего-то ждет,
Чтобы сказать: "Я достоин".
По полю всяк идет,
Но даже в толпе - не воин.

* * *
Родной далекий человек,
Необходимый, как дыханье.
Люблю тебя. Тебя и всех,
Кого связало расстоянье.

Люблю ни за что. За просто.
За мысли мои, что ты где-то
Чувствуешь тот же космос,
Маленький, как планета!

Смотришь на те же звезды,
С которыми я болтаю.
У неба ночные слезы,
Только реже стекают.

Веришь в свою дорогу -
Шару всему земному.
"Здравствуй", - шепчу с порога
Тебе далекому, родному.

Наталья Петрова
Вьюга
Дуй, холодная вьюга,
Снегом мир засыпая,
Нет со мной рядом друга,
У него есть другая.

Упадет вдруг снежинка,
На руке моей тая,
Точно так же слезинка
С глаз моих опадает.

Нет, не дуй больше, вьюга,
Я и так замерзаю,
Нет со мной рядом друга,
У него есть другая.

Поезд
Какой знакомый грустный звук,
Печали звонкий перестук,
Уносит поезд вдаль меня,
Куда, сама не знаю я.

На сердце затаился страх,
Развеял ветер счастья прах,
А поезд жизни все летит,
И не собьется он с пути.

С пути, наивного до слез,
Среди растущих здесь берез,
Среди играющих детей,
Не знающих еще людей.

Светло-розовые розы
Светло-розовые розы
Подарил ты мне, любимый,
Отгремели злые грозы,
Пронеслись печали мимо.

Светлый дождь от счастья плакал,
Забывая все невзгоды,
Стали верным добрым знаком
Светло-розовые розы.

Суждено
Мне жизнь напоминает дождь,
Где капелька летит моя,
Где правит только сильный вождь,
Он слабым говорит "нельзя".

Куда лететь - не капле знать,
Но лужа грязи, не зови,
Быть может, суждено упасть
На чистое стекло любви.

Последний снег
Последний снег прощается со мной,
Кружится в небе, падает и тает,
Он будто шлейфом платья за зимой
Морозные следы ее сметает.

Прощай, зима, ты уступи весне,
Пускай порадует она цветами,
Лучами солнца и подарит мне
Душистый аромат живых мечтаний.

Татьяна Немкова
* * *
Одоевцева Гумилеву
Каждый вечер стихи носила,
Вот и я отнесу Хомутову -
Пусть он скажет: "Нет, некрасиво!"
Пусть он скажет: "Рифма хромает!"
Я отвечу: "Она - живая!"

Пусть он скажет: "В чем смысл, не знаю!"
Я отвечу: "А кто его знает?"
Пусть он скажет, пусть отругает,
Пусть - обида меня не сгложет...

Вдруг возьмет - напоследок прибавит:
"А вон то напечатаю, может..."

* * *
Есть страна ста длинных дорог,
Там туманы и глыбы скал,
Там растет прекрасный цветок -
Тот, который ты так искал.
Это - темное царство льда,
Путь туда - нехороший путь.
Я готова идти туда,
Только ты провожатым будь.
Обойду я все сто дорог,
И в далеком диком лесу
Я найду тот дивный цветок,
И его тебе принесу.
Он подарит тебе свой цвет,
И тогда улыбнешься ты.
Мне отпущен мой краткий век,
Чтоб тебе приносить цветы.

Закат
День осенний склонился к концу, стали звуки слышнее:
Шум машин, редкий девичий смех и шуршанье сапог,
А на небо, которое днем так уныло бледнеет,
Кто-то выплеснул яркие краски - все, что выразить смог.
Город плыл среди алых расцветий и оранжевых пятен,
Красный падал в лиловый, вдруг взмывая до желтых вершин,
А на важные тучи, высокой подобные знати,
Лился розовый цвет, появляясь на стеклах машин.
Я увидела праздник небесный, я люблю этот вечер!
Я в восторженном всплеске! Я иду на волшебный парад!
И, прощаясь со мной перед тем, как уйти в бесконечность,
Поцелуй подарил мне на память этот дивный закат.

Мечты
Вот бы улететь отсюда
В дальние края,
Где б никто не знал - откуда,
Кто такая я.
Там, средь незнакомых улиц,
Чужеродных лиц,
Буду я бродить, сутулясь,
Как изгнанник-принц.
И на улице шумящей,
В середине дня
Ты - живой и настоящий! -
Вдруг найдешь меня,
Скажешь: "Не сердись, послушай:
Едешь ты со мной.
Одиноко мне, Танюша,
В городе весной..."

* * *
Беспечным, безудержным, легко безумным,
Бездумным, бесстрашным, одухотворенным,
Немеркнущим светочем, ярким и шумным,
Летящим, звенящим, навечно влюбленным
Был ветер весною.
Летел он, как тысячи стрел огнебыстрых,
Зеленый и свежий, как сок винограда,
Прекрасный, надменный, горячий и чистый,
Останься, о ветер, я так тебе рада,
Останься со мною.
Но некогда ветру топтаться на месте,
И вот уже, листья дерев обнимая,
Слепил он их ветви тончайшие вместе,
А листья дрожали, дыханью внимая,
И думали листья: "Вернулась свобода!",
И думали: "Светлая радость вернулась!
И праздничным утром чудесного года
Весна-пересмешница нам улыбнулась!"
А ветер отбросил счастливые ветки
И вспрыгнул на тучу, могучий и дерзкий,
И там, на просторе, у солнечной клетки,
Заплакал он вдруг, совершенно по-детски.
Не плачь! Нынче праздник - весна торжествует!
Но нет, не унять эти чистые слезы,
А листья деревьев, дрожа и ликуя,
Подставили лица под первые грозы.

Женщина в зеленом
Картиа в Третьяковке -
Она изнутри светилась,
Как спелая гроздь винограда,
Вся словно из сладкого яда,
Одежда ее искрилась.
Мечтали глаза о многом:
О страсти, о вдохновенье,
И рук ее соединенье -
Как в будущее дорога.
Быть может, кого-то любит,
Быть может, кем-то любима.
Та, что так горделиво
Сомкнула прекрасные губы.
Куда она смотрит - не знаю,
И жизнь ее - страшная тайна.

Наверное, не случайно
Я часто о ней вспоминаю.