На конкурс "Капитанская дочка"

Седьмой год в Оренбуржье проводится Всероссийский Пушкинский литературный конкурс "Капитанская дочка". Он был учрежден Оренбургской областной администрацией и Союзом писателей России в преддверии двухсотлетия со дня рождения Александра Пушкина. От других многочисленных конкурсов он отличается тем, что проводится по двум номинациям. В литсостязании участвуют и профессиональные писатели, и школьники-литераторы. На конкурс представляются стихотворения, рассказы, очерки по краеведению и исследовательские работы по творчеству Пушкина и других писателей-классиков.
Итоги конкурса подводятся ежегодно 1 сентября, а имена победителей оглашаются в конце сентября, в день приезда А.Пушкина в Оренбург.
Сегодня - первая публикация работ, поступивших в жюри на конкурс в 2002 году. По традиции, самыми активными участниками конкурса давно определились активисты литературной группы при оренбургском городском Дворце творчества детей и молодежи. Инна Игнаткова, учащаяся музыкального училища, Алексей Гнеушев, ученик 9 класса средней школы ь19, занимаются в литгруппе два года. Оба печатались в газете "Вечерний Оренбург", выступали со своими произведениями по областному радио, их стихи и рассказы вошли в книгу "Когда тебе шестнадцать".
Инна Игнаткова
* * *
Опустив от лени руки,
Поднимаю их опять.
Я грызу гранит науки,
Только б зубы не сломать.

* * *
Я мерю жизнь шагами метр за метром.
Не упрекай изменчивость мою.
Я - облако. Игривое, под ветром
Я снова белой дымкою парю.

Лечу по небу, в тучу превращаясь,
И падаю на землю, как туман.
Прощаясь, очень часто возвращаюсь,
Сметая прошлых взглядов ураган.

Я часто одинокая береза.
И грустно шелестя листвой в тиши,
Роняю опостылевшие слезы.
Непонятой, но верящей души.

Я просыпаюсь лепестком кувшинки,
А засыпаю глыбой на скале.
Я так же часто делаю ошибки,
Как все мои подружки на земле.

Я улыбаюсь, солнышко смеется,
Грустит луна и в небе звезд не счесть...
Я та, какая есть, и всем придется
Принять меня такой, какая есть.

* * *
Спокойствие спугнутой мышью
В глуши притаится души.
И видимой ласковой тишью
В болоте шуршат камыши.

И манит опасность лихая
Красивым букетом цветов.
Высокая, вечно глухая
Стена недостигнутых снов.

Не будет смельчак вечно смелым,
А трус не боится порой.
Надежда - бутон недозрелый,
А вера - цветок за горой.

Любовь обернется печалью
И выпорхнет через окно.
А зло удушающей шалью
Вернется туда, где темно.

И сделает дело мечтатель,
И ас испытает испуг.
И выручит случай, предатель...
И выдаст надежнейший друг...

За каждой преградой ошибка,
Как выбор за правду, встает.
И только живая улыбка
Вслепую по жизни ведет.

Бескрайнее небо и поле
Дадут молчаливый совет.
Молчание думать позволит.
Никто не подскажет ответ.

Листва затрепещет под ветром.
Вдали заглушатся шаги.
И с каждым проделанным метром
Ветшают твои сапоги...

* * *
Я уходила на заданье смело,
Ребенком сделав шаг через порог.
Я действовала глупо, неумело,
Я ошибалась в первый долгий срок.

Я испытала то, что не хотела.
Я прошагала то, что не могла.
Я делала, что раньше не умела.
Я шла вперед, брела вперед, ползла...

Я потеряла веру и надежду,
Но почему-то не могла сорвать
С себя такую теплую одежду,
Что мне не позволяла замерзать.

Я не могла покончить разом с этим,
Но и не знала, для чего терпеть.
И вот однажды я нашла на свете
Извечным правилом недвижимую твердь.

Она гласила истиной планете,
И жить не так казалось тяжело:
За все придется нам сполна ответить -
Злом за добро, добром с лихвой за зло.

* * *
Мне грусть и печаль - не помеха.
Мне холод и боль - не указ.
Сквозь глас безразличного смеха
Бессилию шлю я отказ.

Не сдамся ни просто, ни сложно.
Никак. Ни сейчас, ни потом.
Я сделаю, что невозможно.
Я буду идти напролом.

Алексей Гнеушев
Училка
(рассказ)
- Морозов, не отвлекайся! - резкий тонкий голосок учительницы химии неприятно кольнул слух. Я вздрогнул и взглянул на нее. Это была женщина лет сорока, маленького роста, с огненно-рыжими короткими кудрями на голове. У нее был маленький рот, слегка вздернутый нос и темно-карие глаза, которые она прятала за стеклами очков. Тонкие, дугообразные брови и редкие, но яркие скопления веснушек довершали этот портрет, который ученики находили несколько комичным. Я тоже не мог сдержать улыбки.
- Нет, вы только посмотрите! Он еще и улыбается! - и заметив, что улыбка исчезла с моего лица, она добавила:
- А мы, между прочим, контрольную пишем!
"Мы пишем!" Уж кто бы мог сомневаться. Я опустил глаза в свою тетрадь, раскрытую на середине, и увидел по-прежнему безукоризненно белый лист. Дальше даты и номера задания дело не шло.
Да и как оно могло идти, если единственное, что я помнил из химии, была фамилия какого-то Менделеева и названия некоторых химических элементов. И не потому, что память у меня плохая - нет, как раз наоборот, выучить какое-нибудь стихотворение в три страницы я всегда могу и даже с удовольствием. Но химия!
Химия душила меня своей скучностью. Я не любил ее с самого начала - еще с восьмого класса. Сейчас я в девятом и отношения мои с этой наукой ничуть не улучшились. За первую четверть у меня стояла довольно натянутая тройка, а во второй мне грозила пара.
Моя судьба зависела от этой контрольной. И вот я сидел, абсолютно беспомощный, перед учительским столом - ни списать, ни спросить! И отнюдь не радужные перспективы, связанные с двойкой в четверти, развертывались передо мной.
Естественно, что настроение мое было совсем не отличное. Тут надо добавить, что я пишу стихи и рассказы, углублятся я не буду, суть не в этом, а в том, что именно сейчас, на химии, когда надо было писать контрольную, ко мне пришло вдохновение. И я, сам того не сознавая, стал записывать в тетрадь для контрольных работ то, что напевалось внутри меня. А напевалось вот что:
Электроны и протоны,
Ядра атомов, нейтроны -
Надоели, ненавижу!
Смысла в химии не вижу,
Эта глупая наука
На меня наводит скуку
И хотелось бы плевать
На "аш-два" и "хлор-о-пять".
Я писал и писал и не услышал, как прозвенел звонок.
- Морозов! Спишь ты что ли? Давай тетрадь! - услышав голос химички, мое вдохновение тотчас испарилось. И тут только я понял, что натворил: написал стихотворение в тетради для контрольных работ!
- Морозов, да ты что, глухой?
Я понял, что не могу сдать тетрадь. Любой ценой надо что-то сделать! Надо выдернуть листок!
Я захлопнул тетрадь и сунул ее в портфель. Стекла очков химички недоумевающе блеснули.
- Надежда Васильевна! - закричал я отчаянно, - я щас! щас отдам!
- Какое "щас"! Ну-ка быстро тетрадь! - она встала и загородила собой дверь.
Ну что я мог сделать! Не драться же с ней, в самом деле! Я отдал тетрадь.
- Ну у тебя и шутки, Морозов! В следующий раз к директору.
- Надежда Васильевна положила мою тетрадь поверх других. - Иди домой!
Я прошел мимо нее, вышел из класса и остановился, прислонившись к стене. Сердце грохотало, как сапоги военрука. "Что делать? - думал я. - Сейчас последний урок. Минут через десять она закроет кабинет. Тетради она оставляет там. Может, спрятаться в кабинете?"
Я осторожно заглянул в дверь.
- Морозов?! Опять ты? Чего тебе надо?!
Не ответив, я повернулся к ней спиной и, сбежав вниз по лестнице, вышел во двор. Постоял с минуту раздумывая и так ничего не придумав, махнул рукой и пошел домой.
Но хоть я и махнул рукой, а настроение мое от этого не улучшилось, а даже наоборот. Как только я поел и сел на диван, взяв книгу, так какой-то внутренний голос, очень напоминавший голос химички, стал задавать мне коварные вопросы: "Ну а если она сейчас читает твое стихотворение?"
"Глупости, - вздрогнул я. - У нас химия в понедельник, а сегодня пятница. Успеет еще".
"Но ведь она прочитает его, сегодня или завтра! Как ты думаешь, что тогда будет?"
"Ну и что?" - спросил я.
"Родителей в школу, вот что!" - сказал голос.
"Ну и подумаешь!" - отмахнулся я.
"Вот тогда и подумаешь!" - злобно прошипел голос.
Я с силой захлопнул книгу. У меня в голове созрел новый план. Я стал быстро одеваться. Одевшись, я выбежал на улицу.
Когда я зашел в школьный вестибюль, мои надежды оправдались - там сидел один дежурный охранник.
- Извините, пожалуйста, - обратился я к нему. - Вы не могли бы дать мне ключ от четырнадцатого кабинета. Я там учебник забыл.
- Ну и что, завтра возьмешь, - возразил охранник, которому, очевидно, не хотелось вставать и открывать шкафчик с ключами.
- У нас завтра контрольная, повторить надо, - соврал на ходу я.
Побежденный весомостью этих доводов, охранник преодолел силу земного притяжения и открыл шкафчик с ключами. Я торжествовал.
- Четырнадцатого нет. Его уборщица с собой носит, - донесся до меня голос.
- Не может быть! Вы уверены? - я был ошарашен.
- Да на вот, сам посмотри! - Я, похоже, начал раздражать его. Заглянув в шкафчик, я убедился, что крючок, предназначенный для ключей от четырнадцатого кабинета, пустует.
- Извините, - пробормотал я и, выйдя из школы, обошел здание кругом и остановился, глядя на окна кабинета химии, находившегося на третьем этаже, вне пределов досягаемости. Там, в ящике учительского стола, покоится стихотворение, которое в понедельник станет известно всей школе и принесет своему автору горе и страдания.
Сознавая неотвратимость катастрофы, я все же пытался ее отсрочить. Химичка может позвонить, - я отключил телефон. Перед тем, как открыть кому-нибудь дверь, я смотрел в глазок - если это она, то я притворюсь, что никого нет дома. В магазине я увидел ее в толпе - мне пришлось притаиться и ждать, пока она пройдет. Я сам себе напоминал шпиона, за которым вот-вот придет гестапо.
Наступил понедельник.
Вопреки моим ожиданиям меня не вызвали к директору ни на первой, ни на второй перемене. Третьим уроком у нас была химия.
Надежда Васильевна не обратила на меня ни малейшего внимания. Она сообщила нам результаты контрольной, пропустив мою фамилию, - я не стал ее спрашивать. Я чувствовал, что главное впереди.
Прозвенел звонок.
- Все свободны, кроме Морозова. Останься, - сказала химичка мне.
Когда все вышли из класса, она закрыла дверь и села за свой стол. Я опустил глаза.
- И давно ты пишешь стихи? - спросила она.
Я вздрогнул. Я ожидал совсем другого.
- Давно. С третьего класса.
- Правда? Как интересно! А ты где-нибудь занимаешься?
Я вкратце рассказал ей о литературном кружке, куда я ходил по выходным.
- Знаешь, я ведь тоже когда-то писала стихи, а потом бросила. - Она улыбнулась мне и сняла очки. - А ты тоже бросишь?
- Нет, - уверенно ответил я, - не брошу.
- Ну хорошо, - она одела очки и сказала:
- Завтра возьмешь в библиотеке учебник по химии за восьмой класс. Будем с тобой заниматься после уроков. Можешь идти.
- И это все? - спросил я, не веря своим ушам.
- Все, - она улыбалась мне.
- А стихотворение? - набравшись духу, спросил я.
- Будем считать, что его не было.
Она улыбнулась.
Я почти вышел из класса, но в дверях остановился и сказал:
- Спасибо Вам, Надежда Васильевна!