Екатерина Шарапова

10 апреля зрители увидят спектакль "Не было ни гроша, да вдруг алтын" А. Островского. В главной роли Крутицкого на сцену выйдет заслуженный артист России Павел Георгиевич Чиков. В этот день ему исполняется 70 лет.

Более 40 лет он самозабвенно служит искусству театра, из них 38 сцене областного драматического. С великим почтением произносит он имена своих учителей - замечательных артистов МХАТа, профессоров школы-студии МХАТ СССР - В. Радомысленского, В. Станицина.

- Оренбургский филиал школы-студии МХАТ СССР стал для Вас первым театральным учебным заведением, но за плечами уже был опыт работы на профессиональной сцене. Какие роли оставили след в памяти, когда работали в других театрах?

- Все началось гораздо раньше - с драматического кружка под руководством артиста Куликовского. Два года, с 18 лет я у него занимался, даже Яичницу в гоголевской "Женитьбе" сыграл. Оттуда ушел служить в армию, где про театр не забывал. Даже спектакль поставил - "Сталинградская битва" Чепурина занял в смотре флотской самодеятельности второе место.

Вернулся, а кружком руководила уже Елизавета Николаевна Правдухина, с ее легкой руки я и оказался на профессиональной сцене Бугурусланского драматического театра им. Н. Гоголя. Любимые роли до Оренбурга были на сцене Смоленского театра - Платонов в "Океане" Штейна и Алексей Лохматый в спектакле "В лесах" по Мельникову-Печерскому.

- Что помогало в создании таких сложных образов, ведь театрального образования у Вас тогда не было?

- Да, образования не было, но кое-что было. Очень интересно было работать над ролью Лохматого. Ведь он приходит в город в лаптях, а потом становится монополистом, владельцем пароходной компании. Долго у меня не шла работа над этой ролью. Ну ничего не получалось, особенно во второй части, когда он капиталистом стал. И вот к нам в театр приезжает известный специалист по сценическому движению из Ленинграда Иван Эдмундович Кох. Взглянул на меня в костюме и вдруг щелкнул по цилиндру, который тут же оказался у меня на затылке. Все стало ясно! Ведь мой Алексей хоть миллионером стал, а этикета не знал, как был хамом, так и остался. Режиссер О.Б. Смирнов на репетиции не мог на меня нарадоваться, все удивлялся: что случилось? Любил я и роль Мурзавецкого в "Волках и овцах". На 100-летие Островского мы этот спектакль в Москве, на сцене Малого театра играли.

- Всегда радовались назначению на роль?

- Конечно. Многие я сам выбирал. Например, в нашем дипломном спектакле "В день свадьбы" В. Розова все роли разошлись. На меня ничего не выпадало. Роль Салова, отца Нюрки, должен был играть актер нашего театра Соловьев. Я эту роль у Ю.С. Иоффе выпросил. После показа дипломного спектакля профессор Афанасьев сказал: "Если бы Чикову можно было поставить 6, я бы поставил. Но такой оценки нет, потому ставлю 5 с плюсом!" Или роль Дервиша в спектакле "В ночь лунного затмения" М. Карима. Режиссером была Ирина Федоровна Щеглова. Роль эта меня потрясла, а играть должен был Николай Лежнев. Я попросил разрешения попробовать. Играли мы с ним потом в очередь. За эту роль я получил премию Министерства культуры - аж 4ОО рублей.

- Симеонов-Пищик в чеховском "Вишневом саде" - одна из ярких, нетрадиционно решенных ролей. Московского критика И. Вергасову поразила ваша "пронзительная интонация о Дашеньке, монолог об англичанах, полный отчаянной надежды и веры в несбыточное, с трогательным и напряженно-вопрошающим взглядом откуда-то из детства". Как складывалась работа над этой ролью?

- С Чеховым я столкнулся впервые. Не случилось сыграть в "Дяде Ване" Астрова, о котором мечтал, теперь уж и не сыграю. За "Вишневый сад" схватился с радостью!

Борисова (режиссера спектакля) понимал очень хорошо. Держать на руках собаку Шарлотты это я придумал, а режиссер оставил. Внешне он такой большой по фактуре, а по внутреннему содержанию - беззащитный. Я ведь где-то и себя играл. В ту пору мы зарплату не получали по три месяца, задержки были. А Симеонов-Пищик - нищий, все время взаймы просит. На этой почве с ума и сошел. Отдать деньги не может, вот и режет бумажки на кусочки - всем должен.

- А с кем из великих артистов доводилось встречаться в работе?

- В Смоленске играл в одном спектакле с Василием Васильевичем Меркурьевым, в спектакле "Правда хорошо, а счастье лучше". Он был Сила Ерофеевич, а я Платон Зыбкин. Позже, уже в Оренбургском театре, мы встретились с Меркурьевым во время его гастролей в спектакле "Чти отца своего". А когда наш театр был на гастролях в Ленинграде в 1966 году, он пригласил меня к себе, в Александринку, и мы сидели в его гримерке, которая прежде была гримуборной великой актрисы Веры Федоровны Комиссаржевской. Самые теплые воспоминания остались у меня от встреч с этим замечательным артистом, простым и сердечным человеком. Доводилось играть в одном спектакле и с Евгением Евстигнеевым в нашем спектакле "Серебряная свадьба" (на снимке). Скупой на похвалы, он оценил мою работу, сказав: "Твой председатель колхоза не хуже, чем у нашего Невинного".

- Вас знают как яркого характерного актера. За плечами сотни сыгранных ролей. Одно из последних достижений - роль Крутицкого в пьесе Островского "Не было ни гроша, да вдруг алтын". Она была оценена в 2000 году как "Лучшая актерская работа года". Какие характеры играть сложней - положительные или отрицательные?

- Кому как. Актеру ведь важно - что играть. Вот Крутицкий, отрицательнее его - быть не может, а я люблю его. Без утерянных денег он не мыслит жизни, с ума сходит от скаредности своей. Жизнь рухнула - и это трагично. Зритель пусть делает свои выводы, а мне интересно это сыграть. Мне посчастливилось работать с замечательными режиссерами, которые помогали делать роли, прежде всего - М.А. Куликовский, Ю.С. Иоффе, Н.Ш. Тхакумашев, В.Д. Соколов, И.Б. Борисов и сейчас - Р.В. Исрафилов. Чем больше мой опыт, тем больше убеждаюсь в том, что только с режиссером артист может сделать роль.

Сегодня заслуженный артист России Павел Чиков возглавляет Оренбургское отделение литературного фонда В.М. Шукшина, активно пропагандируя творчество любимого писателя. Он с удовольствием идет на встречи и увлекательно их проводит, заставляя зрителей то смеяться до слез, то замирать от восторга и сочувствия, которое неизменно возникает к героям его театральных и нетеатральных рассказов. У него хватает энергии на активную общественную деятельность. Но главная любовь - театр, служению которому посвящена вся жизнь. Дай Бог, чтобы этот диалог продолжался как можно дольше!