Осень 1964 года. Это был первый год моей службы в милиции. В качестве следователя я тогда работал во втором отделении, которое располагалось на улице Калинина, недалеко от паровозоремонтного завода.

В один из октябрьских дней после обеда ко мне в кабинет зашел дежурный по отделению и сообщил, что на улице Мебельной обворован склад Облпотребсоюза и начальник отделения милиции майор Петр Михайлович Нерубацкий отправляет меня на осмотр места происшествия.

Я быстро убрал со стола в сейф свои уголовные дела, взял следственный портфель, фотоаппарат, лампу-вспышку и вместе с участковым уполномоченным капитаном Гниденко и оперуполномоченным лейтенантом милиции Тулуповым пошел по указанному адресу. От нашего отделения до улицы Мебельной было километра полтора пути. Стоит отметить, что тогда на осмотр места происшествия мы, следователи, оперсостав и участковые в основном ходили пешком. Даже начальник отделения майор Нерубацкий не имел никакого транспорта.

Когда мы пришли на склад, там находились сторож склада и заведующий. Последний провел нас к месту происшествия, показал проем в стене и рассказал, что у него на складе не хватает одной канары (мешка) козьего пуха. Всего же, по его заявлению, было 12 канар. Также он добавил, что украденная канара весит 200 килограммов и стоимость ее 11062 рубля. Я, Тулупов и Гниденко так и ахнули. Выслушав все подробности о пропаже от завскладом, мы начали осматривать место происшествия, заранее зная, что эту кражу нам "повесили".

При всей тщательности осмотра места случившегося ничего дельного, подтверждающего кражу козьего пуха, кроме огромного пролома размером 2х2 м в кирпичной стене, мы не обнаружили. Я сфотографировал канары и проем в стене, описал положение предметов на складе и на том свою работу закончил. Затем мы допросили сторожа и заведующего складом, от которых, конечно, ничего путного о том, кто же совершил эту кражу, не услышали. В одном мы были уверены сразу: если кража все-таки была, то ее могла совершить только группа преступников и, конечно, с помощью или при участии сторожа. На это указывало то, что пробивали стену изнутри склада, так как на стене остались следы орудия взлома (которое так и не нашли) и преступление по времени длилось не менее двух-трех часов. Обо всех своих версиях я поделился с заместителем начальника отделения майором милиции Николаем Кабуниным.

О майоре милиции Кабунине можно рассказывать много, но ограничусь несколькими словами. В то время это был оперативник-профессионал. Он знал всех воров в своем районе. Вел учет всех освободившихся из мест заключения преступников. Многих знал в лицо и знал кто из них представляет опасность в совершении преступления. Впоследствии он уйдет на повышение на должность начальника Акбулакского РОВД.

Сам я бывший фронтовик, участник Великой Отечественной войны, разведчик, награжден двумя орденами Красной Звезды. До прихода в милицию на следственную работу я пять с половиной лет работал секретарем судебных заседаний в военном трибунале Чкаловского гарнизона, также имел большой опыт в расследовании уголовных дел. Со своей стороны тоже предложил несколько вариантов расследования дела.

Выслушав меня, майор Кабунин согласился с моими версиями и решив, что следственным путем мы преступление не раскроем, мы пришли к выводу, что надо раскрывать оперативным путем, то есть подключив к этому участковых инспекторов и оперуполномоченных - организовать поиск воров по-военному. Составили план расследования, ведь заканчивался 1964 год, а оставлять такое тяжкое преступление нераскрытым на следующий год - нам начальство бы просто не позволило.

По одной из версий в краже пуха, по нашему убеждению, должен был участвовать сторож. На его причастность к краже указывало то, что пролом в стене надо было долбить, как уже упоминалось, не менее трех часов. Значит, сторож не мог этого не заметить.

Из заявления заведующего, о принятии пуха на склад знали сам завскладом и сторож. Грузчики, которые носили канары на склад, были нездешние. А так как пух был упакован в канары весом 200 килограммов каждая, на руках ее два-три человека далеко от склада унести не могли, должна была быть какая-то подвода, то есть лошадь с телегой. И сторож, если, как он говорил, не уходил из сторожки, должен был видеть кражу и заявить об этом в милицию раньше, до прихода на работу завскладом.

И последнее. В украденной канаре находился самый лучший пух (темно-серый) от коз из Воронежской области. На нашей толкучке за такой пух вязальщицы пуховых платков платили по 9 рублей за сто граммов. То есть по рыночным ценам преступники от продажи пуха получили бы 18 тысяч рублей.

На причастность сторожа к преступлению указывало и то, что при осмотре места происшествия я заметил в помещении склада бутылки из-под водки и банки из-под консервов. Правда, никаких следов пальцев на них не было обнаружено. Но все же эти находки подсказывали нам, что в помещении склада накануне или в день кражи были посторонние люди и не без приглашения сторожа. При осмотре места происшествия я не обнаружил и орудия преступления, чем пробивалась кирпичная стена. Оно или они были унесены с собой. Были и другие мотивы подозревать сторожа в участии в краже пуха со склада, но мы с майором Кабуниным также не отбрасывали версию о причастности завскладом. И все равно, по-нашему внутреннему убеждению, и в этом случае сторож должен был участвовать в краже пуха.

Дело было возбуждено по 93-ей статье УК РСФСР - хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах.

После составления плана расследования каждый участвующий в раскрытии кражи пуха приступил к розыску преступников. Участковые уполномоченные и работники паспортного стола были ориентированы ходить по домам и выяснять, кто продает пух, вяжет платки.

Оперативники взяли на заметку всех пьяниц, а также сборища лиц, которые прожигают деньги, добытые, возможно, преступным путем.

Много беспокойных дней прошло, пока наконец не напали на след. Спустя недели три после кражи наш оперуполномоченный лейтенант милиции Попов, сидя вечером в кафе "Огонек", увидел как в кафе вошли сторож склада и незнакомый оперуполномоченному человек. Подойдя к прилавку, они купили круг колбасы и три бутылки коньяка "Три звездочки". Расплатился за все незнакомый гражданин и вместе со сторожем они вышли. За ними последовал и оперуполномоченный Попов.

Сторож с приятелем дошли до улицы, расположенной недалеко от Дома культуры ТРЗ, остановились у одного из домов и осмотрелись. Не заметив ничего подозрительного, вошли в дом. Попов запомнил номер дома и вернувшись в милицию обо всем рассказал мне и Кабунину. Мы решили еще раз проследить за сторожем и хозяином дома, которым оказался бывший осужденный за воровство и освобожденный из мест заключения гражданин Горшенин.

Спустя неделю в кафе "Огонек" снова появился сторож Мельников со своими собутыльниками Горшениным и Борисовым и стали пьянствовать. За выпитую водку платил Горшенин. К этому времени мы уже располагали данными, что родственница Горшенина продавала пух соседям. Пока Горшенин, Мельников и Борисов распивали водку в кафе, капитан милиции Гнеденко и лейтенант милиции Тулупов побывали у них в домах. У Горшенина нашли за печкой шесть килограммов пуха, и сразу же всех троих задержали. На допросе Горшенин признался в краже пуха и указал, у кого находится остальной краденый пух. У его родственницы мною были изъяты остальные 180 кг пуха, 14 килограммов они успели продать.

Преступление было раскрыто. Майор Кабунин доложил вышестоящему руководству о разоблачении группы воров, в составе которой оказался сторож склада Облпотребсоюза. Краденое было полностью изъято и возвращено. Облпотребсоюзу были фактически возвращены 10 легковых автомашин, такова была стоимость похищенного пуха.

Николай Бородин, ветеран войны и милиции.