История одного поиска
Александр Старых
…На улицах послевоенного Вильнюса ещё долгие годы лежали руины и развалины, доставшиеся в наследство от Второй мировой. На них часто играли дети разных национальностей, даже не догадываясь, что они разные – литовцы, поляки, русские, украинцы, евреи… Играли, когда были сыты или обуты, а вот это случалось не часто. Многие жили без отцов, отнятых войной, и матери выбивались из сил, чтобы заработать кусок хлеба.
Белла родилась в начале первого послевоенного года и росла слабой девочкой. Мама Роза работала портнихой в ателье. В войну она потеряла всех близких и родных. Осталась только двоюродная сестра Сара, но она жила в Каунасе. Утром, запеленав маленькую Беллу, женщина несла её в ясли, а потом бежала на работу.
Жили они в маленькой полуподвальной коммунальной квартире с одним окошком, за которым были видны только ноги прохожих. Воду носили из колонки на соседней улице. Уборная тоже была во дворе. В общей кухоньке между кастрюлями шныряли наглые крысы, но поживиться им было нечем…
Белла часто болела и, лёжа на кровати, смотрела на фотографию молодого красивого офицера в советской форме, висевшую в изголовье.  Это был её отец. На обороте снимка надпись: «Роза, жди меня, и я вернусь, только долго жди. Н. Рябиков. 23.12.44 года».
Мама сказала, что отец погиб в Берлине.
Когда девочке исполнилось восемь лет, фото убрали со стены: у Беллы появился отчим – Иосиф Семёнович.
«3 августа 2008 г.
От Беллы Таросейски,
2713 Нортридж Opibe
Ричардсон, Техас, USA

Обращение к главному редактору Александру Старых
Уважаемый господин Старых, разрешите обратиться в Вашу газету с просьбой поблагодарить организацию УВД по Оренбургской области и милицию общественной безопасности, которые помогли найти господина Романова Геннадия Георгиевича, который знал моего отца Рябикова Николая Константиновича».
Это письмо пришло в редакцию по электронной почте в начале августа. К нему прилагался ответ на обращение в УВД по Оренбургской области, которому и выражалась благодарность.
«Ваше обращение рассмотрено. В ходе проверки указанного Вами адреса: г. Оренбург, ул. 8 Марта, д. 30 опрошен Романов Геннадий Георгиевич, проживающий в доме с 1954 года, который пояснил, что Рябиков Николай Константинович умер, а его семья переехала в неизвестном направлении. Нового адреса места жительства никто из жильцов не знает.
Согласно данным адресного бюро Оренбургской области, граждане Рябикова Нина Васильевна, Рябиков Владимир Николаевич, Рябикова Надежда Николаевна и Рябикова Татьяна Николаевна на территории Оренбургской области не зарегистрированы».
Такой ответ, казалось бы, исчерпывал суть вопроса, но пожилая женщина с другого континента умоляла расспросить неизвестного ей мужчину, чтобы узнать хоть какие-нибудь подробности о родном человеке. «Всю свою жизнь я думала о моём отце, - сбивчиво писала она на полузабытом русском. – Так как мама была замужем, я год за годом откладывала расспросы. Пока не стало поздно – мама Роза скончалась скоропостижно в 1973 году. После смерти Иосифа Семёновича моя сводная сестра Геня нашла фотографию, которая в детстве висела над моей кроваткой, и прислала мне. Тётя Сара Бурманская умерла в 2002 году. Незадолго до смерти она рассказала историю моих родителей. Тётя говорила, что я – копия отца.
В августе 1994 года Советская Армия освободила Литву от фашистов. Моя мама и тётя Сара работали при Третьем Белорусском фронте. Там она и познакомилась с моим отцом.
Имея на руках фотографию, имя, фамилию отца и номер полка, я в 2006 году начала поиск. Через частных лиц, справочники, военные архивы я добралась, наконец, до Центрального архива Министерства обороны в г. Подольске. По моей просьбе мне зачитали по телефону справку о майоре Рябикове Н.К., 1909 г.р.: «Уволен в запас из рядов Советской Армии 3 июля 1958 года и направлен на учёт в Дзержинский РВК г. Оренбурга. Адрес проживания: ул. 8 Марта, д. 30, кв. 33».
«Может быть, Романов Геннадий Георгиевич знает, откуда родом Нина Васильевна, жена моего отца, - просила автор американского письма, видимо, дорожа каждой мелочью, касающейся родного человека. – Может, найдутся другие люди, знавшие его. Может, кто-то знал моего брата Владимира и двух сестёр – Надежду и Татьяну…»
Белла рассказала, что она по образованию архитектор. После эмиграции в США, в 1983 году, долгое время сотрудничала с  престижной шведской компанией. Сейчас по болезни не работает. У неё две дочери и двое внуков. «Это поиск не только для меня, но и для моих детей и внуков, которые любят и гордятся своим дедушкой. Они хотят знать, что пережили люди во время войны, и что ничья вина…»
Письмо Беллы Николаевны оборвалось на этой полуфразе. Возможно, чувства и нахлынувшие воспоминания переполнили её и помешали закончить послание, а может, она хотела сказать, что никто не вправе судить её отца или мать. Война – страшная штука. Сегодня ты не знаешь, будешь ли на этом свете завтра, и не важно, что ты ещё совсем молодой и что тебе хочется жить, любить, верить, надеяться. Смерть хватает за горло, не глядя – недолюбивших, недоживших, недокуривших последней папиросы. То, что потом станут называть военно-полевым романом, для многих среди крови и грязи опостылевшей четырёхлетней бойни было ослепительной вспышкой жизни, пьянящим глотком любовного напитка, который пусть ненадолго, но возвращал человека из чёрного ада войны в солнечный рай влюблённости.
Разговор с Геннадием Георгиевичем Романовым, как и следовало ожидать, ничего не дал: да, жили Рябиковы в его подъезде. Здоровались при встрече, как и с другими жильцами. Жена хозяина квартиры Нина Васильевна, кажется, работала в библиотеке зенитного училища. И всё же появились маленькие зацепки: дочь Романова Е.Г. Морозова училась в школе вместе с одной из сестёр Рябиковых. Увы, разговор с Еленой Геннадьевной ясности не добавил: контакты давно утрачены. Но она подсказала другие адреса и телефоны. Постепенно сеть разрасталась. По каждому адресу я оставлял телефоны редакции и электронный адрес самой Беллы Таросейской. Люди заинтересованно откликались на историю заокеанской женщины, обещали по своим каналам навести справки о сёстрах Надежде и Татьяне. В редакции не раз раздавались звонки добровольных сыщиков.
В городском телефонном справочнике значилось несколько фамилий Рябиковых в областном центре. В одной из семей, оказывается, уже знали о Белле Таросейской. Сергей Рябиков поделился мобильными телефонами предполагаемых  однофамильцев, живущих в области. Но на звонки, увы, отвечали другие люди… В поиск включились почти все сотрудники «Вечёрки». В Дзержинском РВК с пониманием откликнулись на просьбу и проверили всю базу данных на офицеров запаса за долгие годы. Некоторые из звонивших в «Вечёрку» выражали готовность изучать архивы городского ЗАГСа, чтобы узнать фамилии сестёр Рябиковых в замужестве.
Было ясное ощущение, что не все нити потеряны, и поиск обязательно принесёт свои плоды. Об этом я и написал в конце августа электронное письмо Белле Таросейской.
Здравствуйте, Белла Николаевна!
Разговаривал с Геннадием Георгиевичем Романовым, живущим в доме на ул. 8 Марта, он помнит семью Рябиковых, но близко не был знаком ни с кем из них.
Мне удалось разыскать школьных знакомых Надежды и Татьяны,  и они кое-что прояснили в Вашей истории. Одна из сестёр окончила школу №30 г. Оренбурга в 1965 году. Кто-то из них вышел замуж за военного. Старший брат Владимир, по-видимому, рано уехал из города  и у родителей бывал только наездами. Жена Рябикова Нина Васильевна работала, предположительно, в библиотеке. Трудность поиска в том, что у сестёр другие фамилии и времени прошло много – более сорока лет.
Правда, некоторые из тех, кого я опрашивал, утверждали, что года четыре назад сёстры ещё жили в Оренбурге.
В городской телефонной книге нашёл фамилии Рябиковых и обзвонил их. Но это всего лишь однофамильцы Вашего отца. Однако некоторые уже знают, что идёт поиск: к ним приходили люди из милиции и тоже расспрашивали. Одноклассники сестёр и другие люди, с которыми я общался, выразили живое участие в Вашем стремлении найти отца и обещали сообщить всё, что им удастся узнать. Так что Вам пытаются помочь уже очень многие люди. Надеюсь, все вместе мы добьёмся результата.

Ответ пришёл почти в тот же день.
Здравствуйте, уважаемый Александр Васильевич!
Вот пишу Вам ответное письмо, а глаза затуманены слезами.
Вы первый человек, который меня назвал Беллой Николаевной.
Спасибо большое!
Я рада сообщить, что нашлись Надежда и Татьяна!
Нашла моих родных Ирина Чаплыгина. Она с мужем встретилась с ними и сообщила, что у них есть сестра Белла Таросейская. Я рада, что меня приняли как свою. Мы в контакте, всё больше узнаём друг о друге. Я благодарю Ирину и всю её семью за то, что нашли моих близких, завершив путь моего поиска.
У меня свалился камень с плеч, а на смену пришла радость и благодарность к таким славным людям, как Вы.
Вот и сказке конец, но главное - это начало новой сказки, где я и мои  две дочери, внук и внучка обрели семью в Оренбурге, городе  с Настоящими Людьми.
У меня нет нужных слов, чтобы  выразить Вам, дорогой Александр Васильевич, мою благодарность - от меня и всей моей семьи: Фимы - моего мужа, Рины и Лилак - дочерей.
Газета "Вечерний Оренбург" - это голос и дух Вашего города. И через неё я хочу сердечно поблагодарить участников  поиска моего отца. Особенная благодарность Управлению внутренних дел по Оренбургской области, которое с помощью милиции провело интенсивную работу и  помогло нащупать ниточки для дальнейшего поиска. Живое участие в моей судьбе приняли начальник Управления федеральной миграционной службы по Оренбургской области, заведующая городским ЗАГСом, начальник комитета по вопросам Оренбургской области (?), паспортный стол г. Оренбурга.
На память собираюсь выслать редакции газеты "Вечерний Оренбург" копию картины на полотне из моей новой серии картин об Иерусалиме. Это изображение Русской Церкви, которую построил царь Александр II в память о своей матери.
С уважением 
Белла Николаевна,  Техас.


От редакции.  Уважаемые горожане, всем, кто откликнулся на просьбу «Вечернего Оренбурга» о поиске и кто до сих пор продолжает искать – спасибо и – отбой! Вот что в связи с этим подумалось. Эта история, с одной стороны, учит, как надо добиваться поставленной цели, а с другой, - говорит о нашей отзывчивости. Если мы соединим в себе американскую деловитость и упорство с нашей природной сердечностью и направим эту энергию не только на дальнего, но и на своего ближнего, то, может быть, мы научимся любить и уважать друг друга, ибо, как заметил Лев Николаевич: «Мы любим людей не столько за то добро, которые они сделали нам, сколько за то добро, которые мы сделали им».
Подпись под снимок
Этим летом я, Рина, 1970 г. р., мой внук и внучка у меня на руках