— Отец Дмитрий, последние 20 лет несколько раз в неделю, а иногда и каждый день, Вы отвечаете на вопросы телезрителей, радиослушателей и духовных чад. Скажите, от каких вопросов Вы больше всего устали?

— Есть вопросы, которые условно можно назвать ленивыми, которые можно выяснить в газетном киоске и ещё где-то. Вот человек спрашивает, до какого числа будет такая-то икона в таком-то монастыре. Также бывает, например, что даёшь объявление в храме, кто-то не расслышал. Вместо того чтобы спросить у соседа, кричат, спрашивают опять у меня.

– А каких вопросов Вам не хватает? Чего Вы сами ждёте от своих прихожан? Вы часто говорите: «Вот человек не понимает, что…» Чего мы не понимаем?

– Самое грустное, что люди не понимают, что такое христианство. Я большую часть энергии трачу на то, чтобы разрушить «религиозные» представления человека. Потому что он воспринимает христианство как некую систематическую религию, освоив которую человек получает для себя блага: здоровье, успех, деньги и благополучие детей.

А у меня задача наоборот: показать, что всё, чего ты ждёшь от «своей» религии, несостоятельно. Это не то, для чего Христос приходил на землю.

Мне больно, неприятно и для меня неприемлемо то, что подавляющему большинству людей Христос не нужен вообще. Получается такая странная религиозность на нашей этнической почве, которая Христа не берёт ни в какой расчёт.

Люди считают себя верующими так глубоко, что на этой глубине не разглядишь христианства. Мне бы хотелось рассказать о Христе Иисусе, но это не очень востребовано: люди спрашивают о молитве, но они забывают о том, к Кому эта молитва. И так далее и тому подобное. Одним словом, очень не хватает вопросов о Господе нашем Иисусе Христе.

Как до человека это донести, я пока не нашёл слов.

– Что может служить толчком в изменении мировосприятия человека?

– Скорби. Потому что от таких радостей, которые с ног сшибают, редко бывает обращение к Богу, а большинство людей даже на красоту не очень реагируют.

– А как Вы отвечаете на один из самых распространённых вопросов: «Где в нашей жизни Бог, где же Христос, если в мире столько страданий?»

– Он как раз рядом со страдающими. У меня умер друг на днях, я его в воскресенье отпевал. Когда я приходил к нему в больницу, то ясно ощущал присутствие Христа. Поэтому я всегда с охотой иду в больницу – чтобы побыть втроём, вместе.

Если бы Христа не было рядом, то страдание было бы непереносимо. С Христом это можно пережить. И в такие минуты люди обращаются к Церкви. Это говорит о том, что они Его ищут, чтоб Он дал возможность открыть в себе внутренние возможности это всё пережить.

– Часто люди уходят из Церкви, если не получают просимого.

– Даже если получают, уходят. Почему? Потому что им не Христос нужен. Им нужно утешение и возможность пережить. Они пережили и всё. Потому что жизнь не Христоцентрична, а эгоцентрична.

– Сегодня часто можно наблюдать поиск некой религиозной идеологии, когда люди говорят «я русский, значит, я православный». Часто слова о православии соседствуют с ожесточёнными лозунгами, политическими призывами. Как разграничить настоящую веру и идеологию?

– Зачем? У Церкви другая задача. Церковь продолжает совершать дела Христовы. Христос же пришёл не разграничивать фарисеев и саддукеев. Он пришёл не менять политическое устройство. Он пришёл для того, чтобы людям дать Царство Божие. Церковь по-прежнему этим занимается, а всё остальное — на здоровье, что хотите.

– Отец Дмитрий, антицерковное волнение последних месяцев не прошло и мимо вашего храма. Как в этой ситуации дальше действовать людям церковным, священникам?

– Каждое действие рождает вполне определённое противодействие: испачкали ограду храма — мы вымыли. А придавать какое-то трагическое значение – это ведь вещь настолько тривиальная в своей пошлости, что у меня артериальное давление не повысилось ни на один миллиметр ртутного столба.

– Сейчас обсуждают необходимость принятия закона о кощунстве…

– Я «за» закон о кощунстве, на каторгу за кощунство, как это было при царском режиме. Раз человек не понимает, начинает что-то нам рассказывать о том, что такое кощунство, что такое некощунство, – надо ему дать статью и сажать. Как первого посадим, тогда уже второй поймёт. Потому что зло есть зло. Зачем обижать верующих людей, мусульман, евреев? Зачем крушить памятники на еврейском кладбище? Это же кощунство. Это не просто уничтоженный материальный объект, цена которому 5 рублей 80 копеек, а свастику написали ведь с определённой целью.

Государство должно обеспечить что? Мир в стране. Давно пора. Украли икону, которая стоит 100 рублей, – это святотатство, потому что это икона, а не фотография из журнала «Огонёк». Если человек этого не понимает, то надо посадить. Посидит в тюрьме, поймёт. Признает свою вину, попросит прощения, его простят, помилуют, и он уже больше не будет этого делать.

Есть разное «искусство», например «искусство» детской порнографии. Понятно, что она может быть художественная, нехудожественная. Но сажать нужно и за художественную, и за нехудожественную. Если налицо кощунство, святотатство, разврат – то принимаем охранительные меры.

– Вы верите в то, что что-то может измениться?

– Я верю в Пресвятую Троицу. Раз Господь даёт нам время и нас никто извне не покоряет, не унижает, и мы можем говорить то, что считаем нужным, абсолютно полная свобода, значит, есть какие-то шансы. Я делаю всё, что нужно, даже чуть больше, другой бы на моём месте меньше сделал. В этом смысле у меня совесть чиста.