Мы знаем Марину Юрьевну как заслуженного художника РФ, доцента кафедры дизайна ОГУ, художника муниципального театра кукол «Пьеро»… А теперь — ещё и как певицу, причём необыкновенную. Когда вечно юная, хрупкая девочка-женщина, «чудо-птица» Марина Ярилова заводит архаичную народную песню, перед глазами встаёт совсем другой образ — могучий, зрело-женственный образ русской матушки-Природы…  Судя по постановкам театра «Пьеро», Ярилова умеет удивлять, но на этот раз удивила особенно.

— Марина Юрьевна, сегодня многие из нас услышали песни в Вашем исполнении. Расскажите, как Вы пришли к этому творчеству.

— В общем-то я пела всегда. Но сейчас пришла к тому, чтобы выйти на широкую публику. Пение помогло мне расстаться с комплексами, переживаниями, сомнениями.

Каждую песню я пропеваю как короткую жизнь, как очень драматичный рассказ. Есть среди них скоморошьи песни (а ведь скоморошество — моя профессия) — песни огня, песни души, когда ты голосом можешь владеть и побеждать как в русском рукопашном бою. Есть очень страстные, очень «бабьи» песни о кумушках — то есть, если отбросить распространённое сегодня пренебрежительное значение слова «кумушки», о женщинах, которые всю жизнь живут ожиданием любви. Есть казачьи песни — например, «Не для меня». Сейчас она незаслуженно забыта, а ведь в своё время эта песня «держала» половину армии.

Откуда они пришли? В юности я училась в школе искусств, и мы на практике ездили в деревни собирать фольклор. В том числе и песни у бабушек. Эти песни сейчас практически никто не поёт, даже не помнит. Бабушки ушли — и песни ушли. И даже когда я сейчас пою перед своими одноклассниками, они их не узнают, потому что за эти годы песни изменились, получили авторскую обработку.

Есть песни, которые пришли от родственников. Например, из деревень Ташлинского района — родины моей свекрови. Прекрасно помню, как я стеснительно подпевала на этих удивительных гуляньях, с этими мощными голосами! Когда подпевала, не чувствовала песни. Почувствовала, когда стала петь сама себе. 

— Вы будете записывать альбомы? 

— Я планирую. Хотела сделать это уже до фестиваля, но не получилось. Вообще, к весне я хочу создать свой авторский проект — скорее всего, моноспектакль. Там будет всё, что мне хотелось бы собрать воедино: и голос, и образ, и сюжет, и видеоряд, и декорации. Но основной упор — на пение.

 — А что Вы скажете о нынешней выставке?

— Это, скажем так, отчёт или срез моей деятельности как художника за последние пять-шесть лет работы в «Пьеро». Это эскизы к спектаклям, куклы, авторские сувениры (например, символы «Арбузника» разных лет). Думаю, выставка получилась искренней.

 — Марина Юрьевна, все созданные Вами персонажи (будь это игрушки или герои спектаклей) обладают смешной и фантастической внешностью. Как появляются на свет все эти удивительные, необычные существа?

— Надо сказать, что я вообще всех и всё вижу в своём свете. Ещё во время учёбы в художественной школе я делала заданные композиции не так, как остальные. Получалась нестанковая живопись — и не иллюстрация, и не гротеск. Звери получались очеловеченными, а люди — «озверинёнными» (но не оскотиневшими!). Преподаватели не знали, что со мной делать, говорили: «Езжай в Москву». Но устроиться в Москве было сложно, и я отправилась в Питер. Привезла в Ленинградский институт театра, музыки и кино (ЛИТМиК) целый рулон работ. После первого же просмотра меня взяли, даже сразу предоставили отдельный номер в гостинице. И как-то очень тепло ко мне относились и педагоги, и сокурсники, и кинокритики. На курсе меня называли «Бярозкой».

 — Почему?

— Я ведь приехала из Беларуси, и всем это было интересно. Часто, по просьбам, разговаривала на белорусском языке. Я и сейчас очень хорошо на нём говорю, когда приезжаю к родителям. Хотя сама я русская, из Вятской губернии Кировской области. Но с 1973 года мы с родителями переехали в Беларусь (папа был атомщиком, и его туда перевели). Я приезжаю к ним каждое лето и уже осознанно пополняю свой песенный запас.

 — Какой период в Вашей жизни был самый счастливый?

— Наверное, моя жизнь в Питере (с 1980 по 1985 гг.). Не зря я часто туда возвращаюсь. Хорошо помню, как мы с подругой ходили пешком по городу и, шутки ради, пели. Особенно бардовские песни. И сегодня, когда мне себя нужно «выпрямить», зарядить, я убегаю в Питер на несколько дней.

 — Неужели Вам, такому солнечному человеку, в Питере не серо и не холодно?

— Да, пасмурно, но у меня свет внутри. Мы с Питером обмениваемся тем, чего не хватает друг другу.

 — А чем, кроме пения, Вы сегодня занимаете свободный час?

— Очень люблю танцевать. Также я записалась на курсы английского, на компьютерные курсы, весной пойду в автошколу. Вот моя программа-минимум. А ещё я бабушка! Очень люблю нянчить своего двухлетнего внучка Мишаню.

 — Кто Ваши любимые художники, писатели, музыканты?

— Среди писателей — три дамы: Улицкая, Токарева и Рубина. Из классики — Бунин. Среди художников очень люблю примитивистов и могу назвать много имён. А из музыки больше всего любима бардовская песня, на которой я выросла (к примеру, Окуджава). Очень по душе творчество Горана Бреговича, и я планирую добавить некоторые его песни в свой репертуар.