— Галина Павловна, судя по всему, личность Петра Ивановича Рычкова Вас в своё время очень заинтересовала…

— Не только меня. Сама идея этого издания принадлежит Геннадию Павловичу Донковцеву. Человек, казалось бы, не имеющий отношения к наукам, он был удивительно чуток к краеведению. В своё время, будучи мэром Оренбурга, он поддержал идею нашего Пушкинского общества и помог издать книгу об оренбургском губернаторе Перовском. А затем, возглавив издательство, содействовал выходу ряда работ о Владимире Ивановиче Дале. В ожидании 300-летнего юбилея П.И.Рычкова он предложил воздать должное этому замечательному человеку. Это очень большое дело.

Ведь Рычков действительно для Оренбурга фигура очень важная. Теперь благодаря памятнику, поставленному на вокзальной площади, о нём будут знать все, и, нужно надеяться, о нем будут больше говорить в школе на уроках истории и краеведения.  В 18-м веке это была очень популярная в России — и даже за границей – личность. Он стал первым членом-корреспондентом Петербургской Академии наук.  Многими чертами своей биографии Рычков схож с Ломоносовым, но тот окончил в Германии университет, а Рычков был, по существу, самоучкой. Но его вклад в науку был так велик, что специально для него ввели доныне существующее академическое  звание члена-корреспондента. 

Рычков стоял у истоков истории Оренбургского края. С оренбургской экспедицией Кирилова он пришёл в совершенно необжитые места и, проявив редкую любознательность, стал инициатором изучения и освоения этих земель. Наряду с основной канцелярской, административной работой, которая тоже была очень ответственной, он изучал историю, географию, земледелие, экономику края. Причем так, что может быть примером для современных исследователей.

— А какие факты из жизни и деятельности Рычкова Вас больше всего удивили?

— Вся судьба его очень впечатляет. Рычков понимал, что является первооткрывателем Оренбургского края и старался запечатлеть всё, что казалось ему значительным. Это был человек скрупулёзный, всё описывал в подробностях и, между прочим, очень красивым языком. Стиль восемнадцатого века кажется нам тяжёлым, а начинаешь читать – и удивляешься, как это интересно, именно с литературной точки зрения. Запоминается, например, его высказывание о скоротечности времени, которое «всё с собою влечёт, а позади себя ничего более не оставляет, как одну обнажённую память». Но и она, по словам Рычкова, если не будет подкреплена описанием, со временем «помрачается и приходит в забвение».

Уйдя в отставку, Рычков жил в своём селе Спасском. Там он занялся хозяйством, старался применять самые передовые по тому времени методы возделывания земли. В своих статьях он писал, как управлять поместьем, как организовать труд крестьян. Он дал описание природных богатств Оренбургского края.

Когда Рычков вернулся на службу, его назначили начальником Оренбургского соляного управления. Он описал одну из самых богатых в мире залежей соли – Соль-Илецкое месторождение. Во время Пугачёвского восстания Рычков стал непосредственным свидетелем шестимесячной осады Оренбурга осенью 1773 года и оставил подробные записки об этом трудном времени, о голоде и выросших ценах на хлеб. Рычков нашёл средство помочь голодающим и дал советы по употреблению разного рода кожаных изделий в пищу. Статью об этом после снятия блокады он поместил в «Трудах Вольного экономического общества».

Александр Сергеевич Пушкин, работая над своей «Историей Пугачёвского бунта», использовал записки П. И. Рычкова и опубликовал их текст в приложении к своей книге. Единственный раз «Летопись» Рычкова затем издали в полном Собрании сочинений Пушкина. Мы переиздали её в четвёртом томе.

— Галина Павловна, этим изданием Вы продолжили работу своего отца, историка и краеведа Павла Евменовича Матвиевского. А как Вы и Ваша семья вообще попали в Оренбург?

— Отец был родом из украинского села Бобрик под городом Ромны Сумской области. В этих местах живут потомки запорожских казаков. Он родился в многодетной бедной семье. Пришла советская власть, он выучился, закончил университет в Днепропетровске. Там он познакомился с моей мамой, там я и родилась.

Мой дедушка по материнской линии, Яков Георгиевич Гололобов, в молодости был народником. Ему даже пришлось уехать в эмиграцию. А когда вернулся, стал земским деятелем, журналистом и писателем, печатался в петербургских журналах. Он написал повесть «Вор», которую хвалил Лев Толстой, её переиздавали три раза в издательстве «Посредник», основанном по инициативе Толстого. Затем он стал депутатом Государственной Думы от Екатеринослава (теперь Днепропетровск), возглавлял фракцию правых октябристов. Я в живых деда не застала.

Отец окончил аспирантуру, работал в Харькове в научно-исследовательском институте. Он был заместителем директора музея истории Украины. Но в 1937 году был репрессирован и получил стандартную меру наказания — десять лет в лагерях под Хабаровском. Вернулся он через два года, в 1939-м, когда наступил период некой оттепели. Многие из тех, за кого очень хлопотали, получили реабилитацию. А моя мама хлопотала об отце непрерывно – в частности, писала Надежде Константиновне Крупской, которая возглавляла общество помощи репрессированным.

Когда отец вернулся, он подал заявление на конкурс и прошёл в Чкаловский педагогический институт. В 1940-м году уехал в Оренбург, в то время город Чкалов. Мы с мамой должны были последовать за ним в 1941-м, но началась война, и нам пришлось уходить из Харькова как беженцам, — Пересев с пригородного поезда на открытую платформу, перевозившую оборудование для эвакуированного завода. Добирались до Чкалова семнадцать дней. Здесь нас ждала новая жизнь.

— Скажите, а кто Вам в детстве привил любовь к математике?

— В семье примеров не было: отец – историк, мать – словесник, преподаватель немецкого языка. У меня в 7-м классе была замечательная учительница по математике – Пелагея Ефремовна Лысова. Мне ее уроки очень нравились. При этом я хотела рисовать, собиралась поступать в художественный… Долго думала, но в итоге поступила в Ленинградский государственный университет на математико-механический факультет. Но и в университете я училась в студии, то есть живописное образование всё же получила.

Затем поступила аспирантуру. Мой научный руководитель академик Владимир Иванович Смирнов предложил мне изучить неопубликованные математические рукописи великого математика 18 века Леонарда Эйлера. Как раз в то время его архив вернулся в Ленинград из Швейцарии. Для работы мне пришлось выучить латинский языак. Я защитила диссертацию, а  потом вышла замуж и уехала с мужем в Ташкент. Там стала работать в Институте математики АН УзССР.  Мне сказали: «Да, конечно, Эйлер – это прекрасно, но у нас тут своя была математика – арабская, и тоже есть много неисследованных рукописей». Пришлось учить арабский.

— Сколько же языков Вы знаете?

— Научная работа требует от исследователя знания языков, чтобы читать иностранную литературу по своей специальности. Мне пришлось осваивать немецкий, английский, французский, латынь и арабский.

Так вот, в Ташкенте я прожила сорок лет и в течение этого времени в Оренбург наведывалась только как гость.  Но в 1994 году я переехала сюда окончательно. В это время происходили перемены в государственном устройстве, а у нас — семейные сложности: отец умер, мать заболела, и дочери, жившей с ними, нужно было помочь. Я вышла на пенсию, прописалась в квартиру моего отца, в дом преподавателей Оренбургского пединститута. А когда прописывалась, меня спросили: «Что собираетесь делать? Давайте преподавать». Так я стала преподавателем  оренбургского пединститута, позже ставшего Оренбургским педагогическим университетом. Каждые три месяца я ездила в Ташкент —  навещала мужа, который задерживался с переездом. Он был физиологом, профессором, руководителем лаборатории. В Оренбурге ему в общем-то делать было нечего. Когда, наконец, он собрался ехать, заболел… и в 2000-м году его не стало. С тех пор я в Узбекистан не ездила.

— А как Вы от математики перешли к оренбургскому краеведению?

— Шаг был совершенно логичный. Мой отец не успел дописать книгу о Рычкове, над которой он работал с А.В. Ефремовым и которая была внесена в план издательства Академии наук в Москве Я забрала все отцовские подготовительные рукописи,  увезла их в Ташкент и подготовила к печати. Таким образом я хорошо познакомилась с Петром Ивановичем Рычковым. Затем ездила в Москву работать с редактором. Книга вышла в 1991-м году в Москве, в издательстве Академии наук в серии научно-биографической литературы.  Так что еще до переезда сюда я занялась оренбургским краеведением. А когда переехала окончательно, я получила грант Российского государственного научного фонда (РГНФ) на тему «Научные исследования в Оренбургском крае в 18-19 веках». Мои первые публикации были выпущены при поддержке фонда. Они были посвящены академическим экспедициям 18 века, развитию востоковедения в Оренбурге в это время, творчеству Эдуарда Эверсмана и другим  вопросам. В 1999 году вместе с другими краеведами мы выпустили книгу о Перовском.

В Оренбурге заниматься краеведением сам Бог велел: и история Оренбургского края очень интересна, и старинные документы, рассказывающие об этой истории, сохранились в Государственном архиве Оренбургской области. На архивных материалах основана книга «В.И. Даль в Оренбурге», которая написана вместе с Инной Зубовой, моей дочерью, книга о Якове Владимировиче Ханыкове, известном географе и картографе 19 века, работавшем в Оренбурге, и другие работы.