Событие комментирует протоиерей Андрей Воронин, настоятель Преображенского храма в пос. Нерехта Костромской области, директор Ковалевского детского дома для мальчиков, член Патриаршей комиссии по семье:

— Так называемый «ответ на акт Магнитского», по моему мнению, дешёвая пиар-акция. Полностью политическая инициатива, причём позорная для России. Словно нужно было ждать какого-то «акта», вместо того чтобы решить проблему, связанную с усыновлением детей иностранцами!

А решать нужно было давно. Либо запрещать усыновление, либо находить понимание с американцами в плане усыновления русских детей. Тем более что вина за то, что усыновлённые дети страдали, полностью лежит на российской стороне, а не на американской. Это мы теряли контроль над уезжавшими детьми! Мы сами выстроили безобразную систему, которая была стыдом и позором России. Давно и неоднократно с тревогой заявлялось, что необходимо пересмотреть взаимоотношения с США в этом вопросе. А теперь эти отношения взяли и порвали. Выход очень простой, но нелицеприятный.

Несмотря на случаи издевательств над российскими детьми, огромное количество отказников получили путёвку в люди в той же Америке. И главное – инвалиды, которые у нас в стране были обречены на совершенно непонятное существование и раннюю смерть. Там они были прооперированы, протезированы, вылечены и великолепно социализируются. И таких детей очень много. Теперь одним росчерком пера их лишили такого шанса.

Почему не приводится статистика о том, сколько детей было замучено в наших российских семьях усыновителей? А она говорит сама за себя. И об отношении государства к детям-сиротам, их устройству, отслеживанию их судеб. Ребёнок вообще сам по себе очень уязвим, а официальные сироты и полусироты – самая незащищённая часть общества. То, в каком состоянии они находятся, характеризует наше государство.

И мало что меняется у нас в стране. Всю систему государственных детских домов нужно было реформировать давным-давно. А не так, как поступают сейчас: давайте все дома закроем, а всех детей отдадим в приёмные семьи. Но ведь существует огромное количество детей, которых никто никогда не возьмёт в приёмные семьи и не усыновит. Вот у меня, например, в детском доме несколько детей таких проживают. Будут их усыновлять? Не нужны такие дети никому. Тем более, если их много, допустим – четверо братьев, один из которых инвалид. Одного, двух ещё, может, возьмут. А четверых, разновозрастных, с большим разбросом по возрасту? Вряд ли.

Поэтому нужно совершенно чётко понимать, что детские дома были, есть и будут. Почему бы не пересмотреть отношение к ним? Нужно изменить всю систему. А у нас всё пущено на самотёк. Отдали эту проблему на регионы.

Во-первых, в приёмные семьи всех не отдадите, во-вторых, есть такие детские дома, где отношение лучше, чем в приёмных семьях. Это детские дома семейного типа — очень удачные, где детям хорошо, гораздо лучше, чем в приёмных семьях. Там замечательная, тёплая атмосфера. Дети получают педагогическое сопровождение, начальное профессиональное образование и массу таких преимуществ, которые не даст приёмная семья. И наоборот — знаем огромное количество ужасных ситуаций в приёмных семьях.

По статистике, больше 50% приёмных детей возвращаются обратно в детские дома. Вот у нас сейчас подавляющее большинство поступающих детей — это те, которые уже имели опыт приёмной семьи.

Проблему сирот должны решать не сидящие в думах теоретики, а практики – на примерах детских домов.